Плюс-один - Дженна Левин

— Вау, — сказала Софи, закружив меня перед собой, чтобы ещё раз окинуть взглядом. — Твоя задница в этом платье выглядит просто офигенно.

— Спасибо, — сказала я. — И если под «отлично» ты имеешь в виду «ещё секунда — и швы на этом платье разойдутся», то я согласна.

Она фыркнула.

— Кстати, ты уже разгадала его «во мне есть нечто, о чём тебе стоит знать»?

Я, разумеется, первым делом утром рассказала Софи о ночном звонке Реджинальда.

— Я всё ещё не до конца понимаю, что происходит, — призналась я. — Хотя на днях, когда мы переписывались по почте, он признался, что сейчас между работами. В том, что он безработный, нет ничего плохого, но, возможно, ему за это неловко.

— А-а, — кивнула Софи. — Да, может быть. Мужики иногда странно реагируют, если встречаются с женщиной, которая добилась большего, чем они.

Я уставилась на неё.

— Мы с Реджинальдом вообще-то не встречаемся.

— Детали, — отмахнулась Софи. — В любом случае, даже если он без работы уже лет десять, для твоих целей это не имеет значения.

— Совершенно, — согласилась я. — И так или иначе, если я окончательно узнаю, в чём его тёмная тайна, ты будешь первой, кто об этом услышит.

Спустя три часа я стояла у своего дома, ожидая, когда появится Реджинальд. С самого начала я ясно дала понять, что это соглашение без секса, но лучше было не путать карты, приглашая его встретиться прямо у меня в квартире.

Правда, для улицы я оделась явно не по погоде. Пусть было и не так холодно, как в последние дни, но всё равно зябко. Я натянула на себя кремовый кардиган поверх платья и пожалела, что не догадалась надеть пальто. Или хотя бы шапку с шарфом.

Я уже почти повернула обратно в квартиру, чтобы достать что-нибудь посолиднее из зимних вещей, как передо мной остановился Uber. Из машины вышел Реджинальд — и я тут же забыла, что мёрзну.

Задним числом понимаю, что нам стоило обсудить, во что он должен быть одет сегодня вечером. Но откуда мне было знать, что он не догадается сам? Это же всего лишь семейная помолвка в пригороде, не запуск ракеты в космос.

Однако мужчина, стоявший сейчас передо мной…

Явно не получил никаких инструкций.

— Привет, — сказал он, широко улыбаясь.

— Привет, — выдавила я, ошарашенная.

Я знала ещё с одной неудачной интернет-прогулки пару лет назад, что «фурсют» означает нечто очень конкретное, и, конечно, это было не тем словом, которым стоило описывать наряд Реджинальда. Но именно оно первым пришло мне в голову. Его пальто выглядело так, словно его склеили из старых газетных вырезок и бабушкиной норковой шубы. Только если у бабушки она была светло-коричневой, то пальто Реджинальда сияло неоново-жёлтым и было пушистым, как мамина маленькая собачонка. К тому же оно явно было ему велико: рукава доходили лишь до середины пальцев, а подол свисал почти до бёдер. Слава богу, штаны у него были нормальные — обычные классические, — но вот цвет… грязно-горчичный, и в сочетании с пальто это зрелище вызывало головную боль между бровями.

А вот лицо…

Лицо было безупречным. Чисто-голубые глаза, полные губы, изогнутые в насмешливую полуулыбку, которую мне абсолютно точно не хотелось поцеловать. Ни один волосок в его волнистых светлых волосах не выбивался. Наоборот, причёска выглядела лучше, чем я когда-либо видела: меньше смахивал на опустившегося Криса Пайна, и куда больше — на мужчину, который чертовски привлекателен и прекрасно это знает.

Если смотреть на него только от шеи вверх, можно было подумать, что он только что вышел с фотосессии. Я никак не могла решить, делает ли остальной образ его худшим кандидатом для сегодняшней вечеринки — или наоборот, лучшим.

Если Реджинальд хоть немного догадывался о том коктейле из вожделения и «что, чёрт возьми, происходит», что крутился у меня в голове, он ничем этого не показывал. Он смотрел на меня так же откровенно, как я на него. Только его причины явно были другими. Его взгляд приклеился к глубокому вырезу моего платья и к тому, как оно обтягивало фигуру почти на грани приличия. Потом глаза медленно скользнули вверх к лицу, и снова вниз, вниз, вниз… пока не остановились — и не застыли — на моей заднице.

Когда в последний раз мужчина смотрел на меня так?

Так, словно я — желанная. Так, словно я — то, чего он хочет. Я должна была сказать ему, чтобы прекратил, но не смогла. Это было неправильно, он был почти незнакомцем, но ощущение было… потрясающим. Сердце забилось чаще, корсет Софи сдавливал грудь словно тиски.

Нет.

Нет.

Мы не будем это делать.

— Что на тебе, чёрт возьми, надето? — выпалила я, хватаясь за первое, что пришло в голову, чтобы выдернуть нас обоих из этого состояния.

Он снова встретился со мной взглядом. И, чёрт возьми, надул губы. Это должно быть незаконно — делать такое с губами, если они у тебя такие.

— А что не так с моей одеждой? — нахмурился он.

Я нервно усмехнулась, указав на пальто:

— Ты ведь шутишь?

— Я не шучу, — сказал он. — Вот если бы я шутил, сказал бы: «В бар заходят трое. Четвёртый нагибается».

Я прикусила губу, решив во что бы то ни стало не засмеяться. Но была благодарна, что он так же, как и я, стремился разрядить нарастающее напряжение.

— Серьёзно, — сказала я. — Почему ты одет как… как…

Он уставился на рукава пальто, будто увидел их впервые, а затем виновато улыбнулся.

— Сегодня холодно, а у Фредерика нет зимних пальто. Пришлось импровизировать с тем, что было у меня в шкафу. Оказалось, это самое близкое к зимней одежде, что у меня есть.

— Подожди секунду, — сказала я. Головная боль снова напомнила о себе. — Почему у Фредерика нет зимних пальто, если он живёт в Чикаго? И почему это единственное зимнее пальто,