Отбор женихов для папиной дочки - Светлана Ершова

– А ваш дядя убеждал меня в обратном...

– Он пошутил! На самом деле он безумно меня любит. Знаете, несмотря на славу маньяка, периодически откручивающего головы неугодных ему граждан, в душе дядюшка невероятно ранимый, и вообще он – душка!

Споткнувшись от моей наглости, Шьям изумлённо вскинул брови, поинтересовавшись:

– Прям таки душка?

– Да, и я очень его люблю!

Рассмеявшись, он утянул меня к скамейке и, предложив присесть, примостился рядом. Придвинувшись ближе и положив одну руку на спинку скамьи, от чего со стороны казалось, будто он хочет меня обнять, дядя склонился к моему уху и едва слышно спросил:

– Ну как, похож я на сражённого неземной красотой поклонника?

Покосившись на стрекоз, с облегчением заметив, что с такого расстояния наш шёпот они записать не смогут, так же тихо проворчала:

– Пока только ты и похож.

Должна признать, эта актёрская постановка меня увлекла. С разливающимся в душе азартом, я игриво отвечала на откровенные комплименты и ухаживания, представляя, как бесятся сейчас участники отбора. Пожалуй, в скромном парне Сангаджи никто не видел соперника... До этого свидания.

Остаётся только надеяться, что мне потом не придётся объяснять, откуда вдруг взялась эта мужественность и притягательность и куда потом вновь пропала. Ведь я отлично понимаю, что быть такой же уверенной в себе, как Шьям, не смогу, как бы ни старалась.

Сменившего дядюшку демона я практически не запомнила. Во-первых, он не отличался ни внешностью, ни желанием мне понравиться. А во-вторых, пребывал в задумчивости, и мне показалось, что с радостью провёл бы это время в другом месте и... с другой девушкой. Почему-то глядя на него я приходила к мысли, что демон влюблён и, к счастью, не в меня.

Молча прогулявшись по парку, даже не попытавшись найти общий язык, мы дошли до беседки и мужчина с облегчением меня покинул. Мне даже стало его жаль. Не знаю, влюбился ли он после того как записался на участие в отборе, или бороться за меня его заставили родственники, но жениться на другой, когда есть та, от которой замирает сердце – так себе перспектива. Искренне желаю ему достойно провалить следующее испытание, так, чтобы не пройти дальше и при этом остаться в глазах окружающих героем.

При виде следующего претендента я поморщилась. Не заметивший этого почесунчик радостно протянул мне руку, сообщив:

– Якоб! Счастлив с вами познакомиться, леди Аурелия.

Вот что со мной не так?! Я смотрела на симпатичного мужчину с ярко-жёлтыми глазами и добродушной клыкастой улыбкой, а видела, как он скребёт ногтями в собственном паху!

Поняв, что не в состоянии пожать ему руку, сложила ладони перед грудью и поклонилась, ответив:

– И мне очень приятно, Якоб! – надеюсь, не сильно бросается в глаза, что я нагло вру? – Присядем?

Ошеломлённо глядя на мои ладошки, вампир кивнул и, отодвинув для меня стул, занял место напротив.

– Положить вам салат или, может, налить вина?

– Нет-нет! Я сама! – воскликнула поспешно и схватила салатницу, не дав ему к ней прикоснуться.

И всё же я ненормальная! Вампир был вежлив и обходителен, да и собеседник из него получился замечательный. Но я всё так же накладывала себе еду исключительно сама, а на прощание повторила жест с поклоном. Сама раздражаясь от своего поведения, ну вот зачем он почесался, к тому же на моих глазах?

Когда Якоб удалился, я села, удручённо думая: не обидела ли я его? А вдруг он просто счёл меня девушкой с заскоками? Это вариант мне бы больше понравился. Когда за столик плюхнулся эльфийский бегемот, а стул под ним жалобно скрипнул, я едва не заорала: «Якоб, вернись! Я даже согласна съесть поданную тобою тарталетку (хотя, нет, это перебор). Просто вернись!»

Принца мои мучения не волновали, и буркнув:

– Лосиан, – не дожидаясь ответа, он приступил к уничтожению ужина.

Подошедший сменить тарелку слуга, так же, как и я, глядел на эльфа широко распахнутыми глазами, забывая моргать.

Должна признать, несмотря на то, что воспользовался испачканной тарелкой вампира, Лосиан даже пользовался ножом и вилкой... Первые десять минут. А потом перешёл к более привычному ему способу употребления пищи – хватая куски руками и обсасывая пальцы. Поговорить со мной он и не пытался, а я, закрыв глаза, медленно считала секунды. И никак не могла понять: неужели ему всё равно, что это транслируют на весь мир и он откровенно позорит себя и свою семью?

Признаю, я ушла раньше положенного времени, не в силах слушать, как он чавкает и рыгает, и вряд ли меня кто-нибудь осудит. Ни одна девушка не смогла бы вынести эту пытку в течение получаса!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пораспинавшись перед стрекозами, рассказывая зрителям, как мне всё понравилось и какие замечательные мужчины претендуют на моё сердце и руку, я наконец сбежала в свои апартаменты.

Оставшись одна, раздеваясь, я вновь вернулась мыслями к Аману и нашему поцелую. А что если Сани права и мне просто нужно сделать решительный шаг? Безусловно, предложенный ею способ смущал, но вот и ламия в этом ничего плохого не видела, так и сказала: «Мужчин надо ублажать!» Главное, что ничего отвратительного я в этом не нахожу, нуу… это же Аман – мой любимый и все части его тела тоже любимые.

Неожиданный громкий стук в дверь заставил вздрогнуть. Хм, кому это я так могла понадобиться? Накинув халат поверх нижнего белья, открыла дверь и замерла, с удивлением глядя на взбешённого героя своих грёз.

– Ты одна? – прозвучало с едва сдерживаемым рычанием.

24

АМАН.

Не зная чем занять вечер, я решил наведаться к Люциусу. Общение и стаканчик виски мне сегодня просто необходимы, ибо напряжение после насыщенного утра так и не проходило. Логически рассудив, что в это время Повелитель уже наверняка покинул свой кабинет, я направился прямиком в его апартаменты. Едва ли не сразу же распахнув дверь, Люц просиял при виде моей персоны и предложил:

– Проходи. Ты как раз вовремя, боюсь, один я это смотреть не смогу – нервов не хватит!

Прошествовав в гостиную, я сел в кресло и глядя на то, как сын разливает горячительное по стаканам, уточнил:

– И что же такое ты собираешься смотреть?

– Знакомство мышки с женихами. Сегодня пройдут первые шесть свиданий, – прибил он меня ответом и, не замечая, что я до побелевших костяшек сжал протянутый мне стакан,