Ее порочный лучший друг - Адель Найт

не свожу с него глаз, пока царапаю Олли по голове, качая бёдрами и насаживаясь на его пальцы и язык. В животе сжимается тугая пружина, всё ближе и ближе к разрядке.

Локоть профессора дёргается взад-вперёд, рука по-прежнему в кармане. Член в штанах натянут так, что его силуэт виден отчётливо.

У меня сжимается живот.

Олли обвивает рукой мои бёдра, подтягивает меня ближе к своему рту, накрывает мой ноющий клитор горячими губами и начинает сосать. По коже пробегают искры напряжения, зрение расплывается, дыхание сбивается.

Он держит меня крепко, пока я качаюсь на его губах, пока не схлынет последняя волна облегчения, прокатывающаяся сквозь меня.

Я едва успеваю перевести дух, как он уже передо мной — глаза дикие, будто в нём проснулся зверь.

Он сжимает мои бёдра, тянет за волосы и впивается в мой рот языком, грубо и жадно, со вкусом секса на губах.

Разрывая поцелуй, я заглядываю через плечо Олли на профессора Гибсона, одновременно расстёгивая пуговицу на джинсах своего лучшего друга.

Я создаю свой собственный опыт.

Я — свой источник вдохновения.

Я — главная героиня своей истории.

— Я хочу, чтобы мой Развратный Профессор дрочил, пока смотрит, как я трахаю тебя.

Рука профессора замирает в кармане, плечи напрягаются, но взгляд остаётся тяжёлым, затуманенным и наполненным жаждой.

Я тянусь к молнии на джинсах Олли, и в ту же секунду моя влюблённость превращается в навязчивое желание — он запрокидывает голову, и из горла вырывается первобытный стон.

Его жажда разжигает мою, превращая меня в требовательную героиню моих собственных романов.

Я поднимаю бровь, бросая профессору Гибсону молчаливый вызов: останешься — участвуй, уйдешь — уходи.

Он не двигается. Влага на лбу и напряженная палатка в штанах выдают ту же ярость желания, что пылает и во мне.

Не отрываясь от моего взгляда, он медленно вытаскивает руку из кармана и тянется к пуговице на брюках. Неторопливо расстегивает ее, затем медленно стягивает молнию вниз.

Я повторяю его движения, пока из-за молнии Олли не появляется головка его члена.

— О боже... — простанываю я.

Вчера я не видела его полностью до того, как он вошёл в меня. Видео и фото не передавали масштаба. Но я догадывалась, что он больше среднего — по сладкой ломоте, что осталась после.

Но увидеть его вот так, вживую...

Олли гораздо крупнее, чем сам признавал.

Я тянусь в карман его джинсов за кошельком, пока Олли раздевается, обнажая себя передо мной.

Мой взгляд жадно скользит по его телу — сплошные мышцы и дерзкие линии, будто выточенные руками скульптора. Слишком идеален, чтобы быть чем-то иным, кроме как частью художественного полотна.

В голове начинают складываться сцены — одна за другой, все с центром в виде любовного героя, почти копии стоящего передо мной бога.

И он — мой.

Если бы я знала, что могу получить Олли так просто и удержать его, я бы давно уже сказала, чего хочу.

Он подхватывает меня одним стремительным движением, прижимая мои груди к своей груди, а мою мягкую, влажную киску — к своему твердому члену.

Мы оба стонем от этого соприкосновения. Олли рефлекторно сгибает колени и поднимает меня выше, чтобы головка его члена уперлась в мой вход.

— Блять... — выдыхает он.

Моя жадная киска сжимается вокруг его головки, будто пытается втянуть его внутрь. Но он сдерживается, несёт меня через всю студию и бросает на кровать.

Он выхватывает из моих пальцев презерватив, но я успеваю обхватить его член, прежде чем он успевает надеть его, и втягиваю его в рот одним длинным, жадным глотком.

— Блять, Лейси. Блять... — сдавленно стонет он, вцепившись в мои волосы и толкаясь бедрами мне в лицо.

Он толще, горячее и вкуснее, чем профессор Гибсон, и ложится мне на язык так, будто всегда был его частью.

Звуки кожи, шлепающей о кожу где-то за моей спиной, вызывают новый прилив возбуждения — из моей киски начинает капать.

Я жадно втягиваю член Олли, при этом бросаю взгляд на профессора Гибсона — его кулак крепко сжат вокруг его члена.

Мне хочется дотянуться до него, заменить его руку своей и почувствовать, как он взрывается на моих пальцах — в тот самый момент, когда сперма Олли заполняет мой рот.

Олли вырывает меня из мыслей, выскальзывая изо рта и разрывая упаковку с презервативом.

— Мне нужно быть в тебе. Прямо. Нахрен. Сейчас.

Через пару секунд на его член уже надет презерватив, а я лежу на спине, и его крепкие руки упираются по обе стороны от моей головы.

Он врывается в мой рот языком — поцелуй сменяется с гладкого и настойчивого на горячий и грязный в одно мгновение.

Я выгибаюсь навстречу, когда он толкается вперед, скользя вдоль моей щели, задевая клитор, — трение между нами становится все ярче.

Под кожей бегут мурашки, крошечная точка пульсирует, набухает с каждым движением. Волна влажности вырывается из меня, смазывая презерватив и ускоряя его толчки.

Он смотрит на меня — его глаза уже не синие, а почти черные, а губы изогнуты в хитрой, знойной полуулыбке. Он сводит меня с ума нарочно, и я это знаю.

Но теперь моя очередь. Я хочу взять всё в свои руки, стать главной героиней этой истории и уже самой свести его с ума.

Я разрываю поцелуй, кладу ладонь ему на грудь и толкаю — он с лёгким выдохом падает на спину, при этом едва сдерживает восторженную улыбку.

— Теперь моя очередь, — шепчу я, забираясь на него сверху, становясь на колени по обе стороны от его бёдер.

Медленно опускаясь, я провожу влажными губами по головке его члена, двигаясь вперед-назад, дразня его каждым касанием.

Он проводит ладонью по моим бёдрам, скользит к ягодицам — и шлёпает по одной.

— Хватит трахать мне мозги. Я хочу, чтобы эта киска скакала на моем члене. Сейчас.

— Приятно, когда роль мучителя наконец моя, — шепчу я, опуская руку между нами и сжимая его член — пальцы едва смыкаются на этой толщине. — Ты сам меня достаточно долго мучил своими историями.

Олли стонет и выгибается вверх:

— Я знал, что ты трогала себя, когда слушала меня.

— Каждый гребаный раз, — стону я ему в губы, и в тот же миг он врезается в меня одним резким толчком, заполняя до самого конца.

Мой рот раскрывается в беззвучном крике, тело жадно втягивает его глубже.

— Твой член намного