Изменял, изменяю и буду изменять - Элис Карма

— Это всё Филиппов, пап, — говорю, сжимая ладони в кулаки.

— Знаю, — отвечает он мрачнея. — Мои ребята нашли хозяина авто, что дежурили у нас под окнами. Он содержит этот самый… каршеринг. В общем, не сразу, но он сознался, кто арендовал эти авто.

— Полагаю, отморозки какие-то, которых Филиппов нанял? — я хмурюсь ещё больше.

— Ты удивишься, но напротив, — сотрудники нашей доблестной, — говорит папа, как будто даже с усмешкой.

— Ничего не понимаю. Так значит, это всё-таки не Олег?

— Не спеши с выводами. Я тоже сначала решил, что это по мою душу. Но потом заметил, что все сотрудники, что пользовались этим каршерингом, из одного отдела, а руководит им некто по фамилии Сурсин. Ничего тебе не напоминает?

— Фамилия секретарши Олега — Сурсина, — отвечаю я растерянно.

— Точно, — кивает папа и прикрывает глаза. — Подполковник Сурсин этой девице дядькой приходится. Полагаю, на Виктора напали его же ребята. Во всяком случае, если судить по записи с видеорегистратора.

Пытаюсь уложить всё в голове. Но это всё слишком для меня. Борьба за власть, слежка, нападения и подставы, продажные полицейские… Я словно бы действительно оказалась в фильме про мафию. Хочется, как в меме, закричать: «Страшно! Вырубай!» Вот только это не кино.

— Мы можем доказать причастность Олега и его любовницы к нападению? — я смотрю на папу с надеждой.

— Скажем так, официальному следствию трудно будет быстро получить некоторые доказательства, что у нас есть, — говорит папа со вздохом. — Но следователь уже работает над этим. Нормальный следователь.

У меня внутри всё закипает, когда я представляю себе довольные выражения лиц бывшего мужа и любовницы. Нет, я не могу допустить, чтобы они победили. Зло должно быть наказано.

— Я не намерена сидеть сложа руки, — произношу сурово. — Пусть мы не можем отправить их за решётку прямо сейчас, но я всё ещё в состоянии уволить их обоих. И на сей раз совет акционеров не станет возражать.

Глава 24

Стук каблуков эхом разносится по больничному коридору. Я спешу к палате Виктора. Уже знаю, что он жив, а полученные травмы не представляют угрозы. Но всё равно жутко волнуюсь и хочу увидеть его. Сердце колотится, будто сумасшедшее. Мне так жаль, что это случилось с ним. Он не должен был пострадать! Нельзя передать словами, как я зла на Олега. Но с ним я разберусь позже. А пока…

Резко тяну на себя дверь палаты и влетаю внутрь. Встречаюсь взглядом с незнакомцем, примерно вдвое старше меня. Его черты лица, глаза и даже голос очень сильно напоминают Виктора. Медленно до меня доходит, что это его отец.

— Простите, — вырывается невольно. — Я к Виктору.

— В таком случае можете выдохнуть, — отвечает он. — Этот парень в порядке.

Я заглядываю мужчине за спину и вижу Виктора на больничной кровати. На голове его повязка, на лице явные следы драки. Внутри всё сжимается. И это называется «в порядке»?!

— Пап, это Светлана, — представляет меня он, пытаясь подняться. Держится бодро, даже улыбается.

— Мартынов Валерий Михайлович, — серьёзно произносит отец Виктора и протягивает мне руку. Жму её крепко и хмурюсь. Понимаю, что надо хотя бы извиниться.

— Прошу прощения за то, что Виктор пострадал. Пусть я не могла предвидеть, что мой бывший муж настолько отчается, но всё же частично ответственность лежит и на мне.

— Да ладно вам, — отвечает отец Виктора в смятении. — Он ведь не ребёнок, знал изначально, какие несёт риски. Однако теперь, встретившись с вами лично, я понимаю, почему мой сын отказался от политической карьеры и выбрал стать помощником вашего отца.

— Пап, перестань! — говорит Виктор с досадой. Я же не сразу понимаю смысл слов Мартынова. А когда до меня всё же доходит, лицо вспыхивает. Я кошусь на Виктора робко. Тот кусает губы, глядя на меня исподлобья.

— Ладно, пойду я. А то, кажется, я тут лишний, — усмехается мужчина и толкает дверь палаты. Мы остаёмся с Виктором наедине в неловком молчании.

— Михаил Ильич рассказал мне, что произошло, — наконец произносит Виктор. — Олег — настоящий подонок…

— Пожалуйста, не волнуйся насчёт Олега! — обрываю я его. Мне так неловко, что даже после нападения всё, о чём думает Виктор, — это работа. — Я сама решу вопрос с Филипповым.

Виктор хмурится, а я продолжаю:

— А от тебя мне нужно, чтобы ты поправился.

Краснея, подхожу к нему и склоняюсь к его губам. Помню, что сама провела черту между нами. Но эмоции оказываются настолько сильными, что я не могу сдержать их. Целую его невесомо, стараясь не причинить боли. Однако Виктор вдруг притягивает меня к себе. Страсть, дикая и безумная, вспыхивает между нами, будто сухая трава от искры, и заставляет забыть обо всём. Я касаюсь Виктора жадно. Прижимаюсь к нему совершенно одуревши, бесконтрольно. Ловлю его прикосновения и всем видом даю понять, что хочу ещё.

— Ах да, чуть не забыл… — Мартынов старший распахивает дверь и замирает неловко на пороге. — Ох, чёрт!

Я будто школьница, стыдливо подаюсь назад. Моё тело всё ещё горит, всё ещё отчаянно просит прикосновений Виктора. Господи, я, кажется, совсем с ума сошла. Не уверена, что вообще остановилась бы, если бы отец Виктора не вернулся.

— В общем, я рада, что всё обошлось, — понимаю, как это глупо, но всё же возвращаю официальный тон. — Мне пора. Я позвоню тебе позже.

— Свет, постой, — Виктор пытается меня задержать, но я просто сбегаю от этой неловкости. Мысленно обещаю самой себе и Виктору, что мы непременно ещё вернёмся к тому, на чём остановились. Но уже, когда вся эта эпопея с Филипповым завершится.

***

— Георгий Александрович, я знаю, что ситуация двоякая. Однако глупо отрицать, что Филиппов пересёк все границы, — пусть руки, сжимающие телефон, дрожат, я стараюсь говорить уверенно и спокойно. — Он поставил свои личные счёты выше интересов компании.

— Я-то это понимаю, Светлана Михайловна, — вздыхает Демидов. — Но многие из совета недовольны тем, как идут дела. Прямо об этом никто никогда не скажет, но за глаза они обвиняют вашего отца. Сначала он своим влиянием привёл Олега на руководящую должность. А теперь из-за этого офис компании превратился в место