Ведьма, мы-же-на-ты! - Надежда Николаевна Мамаева

Дошло это, кажется, и до мужичка. Он стих. Продекламировал. Проникновенно так, тихо, о своей тяжелой доле.

В тени тоски, где тишина,

Гляжу смиренно на тебя.

Судьба жестока, в башке звон,

А в горле – жажда, словно стон.

Куда ни гляну – лишь обман,

Пустой стакан, в душе туман.

Позволь испить с утра вина,

Иначе дня нет, одна мгла.

Сквозь серый день ищу я свет,

Оставьте мне надежды…

– Нет, – буднично перебил поэта пепельный и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты вместе с бутылью.

– Как же… – протянув руки ему вслед, с надрывом простонал постоялец.

– Лечитесь, обживайтесь. Завтрак скоро будет, – ничуть не сочувствуя певуну, дежурно произнесла я и поспешила вслед за мужем.

Сон был безнадежно испорчен, настроение тоже, и оно опустилось еще ниже, когда я, придя на кухню, увидела их – тыквы. Снова. Рангер, похоже, был у себя. Маук – тоже. То ли рыжая спала, то ли просто решила не показывать носа на глаза ведьме, которая не в духе. И в том, и в другом случае лисичка поступила мудро.

А я посмотрела на одну из тыкв с самым кровожадным видом. А затем взяла в руки нож и, представив на месте бахчовины голову постояльца, с наслаждением вонзила лезвие в сердцевину. Раздался характерный треск. Я вдохнула. И уже чуть спокойнее продолжила разделывать оранжевую мякоть, чтобы спустя какое-то время поставить перед пепельным, появившимся на кухне, миску с кашей.

Супруг мрачно посмотрел на нее, с тяжким вздохом зачерпнул, съел несколько ложек и…

– Нет, я не могу это есть.

– Хочешь сказать, что я не умею готовить? – предупреждающе прошипела я.

– Ты отлично умеешь готовить эту тыкву, – дипломатично отозвался пепельный и добавил: – Просто я не умею ее есть. А чего-нибудь другого нет?

– Ну знаешь… – закипая, отозвалась я. – Мне эта бахчовина тоже отыквенела! Но ничего другого нет! Совсем нет.

– Ну, это я исправлю, – выдохнул пепельный и, поднявшись со скамьи, вышел из кухни, а потом и из дома. Я наблюдала через приоткрытое окно, как он шагает в сторону леса. Даже без меча.

– И кого он голыми руками наловит?

От этого вопроса я вздрогнула. Маук в лучших традициях оборотней подкралась совершенно бесшумно.

– Много услышала? – поинтересовалась я, обернувшись к плутовке.

– Все с того момента, как постоялец горланить начал, – так бесхитростно призналась служаночка, что даже ругать ее за то, что грела уши, расхотелось.

Я же запоздало припомнила, какой чуткий у двуликих слух. А вот выдержка у перевертышей оказалась не очень. Конкретно у Маук так точно. Она вертелась под ногами всю первую половину дня, высовывала нос то в окно, то на задний двор, проверяя, не видно ли пепельного. Признаться, я и сама немного за него переживала. Все же раны только начали заживать. Вчера ведь Ран едва не упал на пороге храма.

В тот момент, когда я, накрутив себя, уже была готова запустить поисковое заклинание, чтобы узнать, наконец, под каким конкретно кустом искать бесчувственное тело, появился муженек. И самое удивительное, не с пустыми руками! Правда, добычу он не подстрелил, а скорее пришпилил. Метательным кинжалом. Тот торчал из убитой тушки.

– Ух ты! Зайчатина! – воодушевленно воскликнула рыжая и начала крутиться вокруг корыта, в котором лежала дичь.

Меня же куда больше интересовали муженек и его состояние.

Пепельный опустился на скамью, прислонившись спиной к стене, и запрокинул голову, прикрыв глаза. Мужское дыхание было частым и неровным, по вискам катился пот.

– Стоила твоя охота этого? – уточнила я, подходя к супругу и сканируя его магическим зрением.

– Муж должен уметь обеспечить свою семью едой, одеждой, деньгами, – ответил он.

– А еще муж не должен обеспечивать жене проблемы! – ворчливо отозвалась я, убедившись, что все швы на месте. И мало того, кажется, начали действовать заживляющие заклинания, потому как регенерация ускорилась.

– В следующий раз не буду, – глотая ртом воздух, ответил Рангер.

– Хорошо, я запомнила, – хмыкнув, произнесла я. – А сейчас давай помогу тебе дойти до постели и перевяжу раны.

Глава 11

Супруг хотел было отмахнуться от моей помощи, но черную ведьму не только за пояс не заткнешь, но и от себя не отпихнешь, если она этого не хочет. Поэтому до его комнаты мы дошли вместе.

А затем, усадив мужа на постель, склонилась над ним и только было потянулась к бинтам, как муж перехватил мою руку.

– Изи, – хрипло выдохнул пепельный и вскинул голову, так что наши лица оказались близко.

Я посмотрела сверху в бездонные глаза Рана и увидела в них свое отражение. Растрепанной и взволнованной ведьмы.

– Я переживала за тебя, – признание своевольно слетело с губ, и я, раздосадованная этим, добавила: – Переживала настолько, что пообещала себе обязательно тебя вылечить, чтобы потом самолично прибить…

– Чтобы больше нервы тебе не портил? – понимающе усмехнулся муженек.

– Откуда ты так хорошо успел узнать характер ведьм? – наигранно нахмурившись, спросила я.

– Только одной, – признался пепельный. – Зато всем сердцем…

И его рука, державшая мою, скользнула по мужской груди выше, туда, где рождался пульс…

– Слышишь, как стучит…

Вот только я, вместо того, чтобы романтично выдохнуть «да», вмиг напряглась и скомандовала:

– Немедленно ложись на кровать!

– Вот так решительно меня еще ни разу к любви не призывали, – хмыкнул Рангер, еще не поняв, в чем дело.

А я, не дожидаясь – уйдет же обратно вглубь! – повалила мужа на постель и, сев сверху, точно наездница, одним движением сорвала повязку с пепельного. Ту самую, под которой было проклятие. Сейчас оно чуть вылезло из тела, и был шанс выдрать его одним махом.

– Что ты… – начал было пепельный, но я шикнула:

– Молчи! – И тут же, поняв, что без боли, а значит, и стонов не обойдется, добавила: – Или кричи.

И в следующий миг схватилась за проклятие. Плавно, но сильно потянула его. Злословие начало сопротивляться, словно спохватившись, вцепилось в паладина всеми корнями. Но я была неумолима.

Мужское тело подо мной выгнулось дугой. Рангер зарычал сквозь зубы. Сильные пальцы впились в матрац, сминая его.

Я же, как клещом ухватившись за нити, тянула их, тянула. Не уйдет, зараза!

– Ну же… Давай! – зашипела я, когда оставалось совсем немного и оставшиеся корни проклятия натянулись как струна, готовые лопнуть. – Вот-вот, еще немножко… Да-а-а! – победно выдохнула я, вырвав со всеми его корнями злословие из пепельного и крепко сжав то в руке.

Тот же откинулся на