Присвоенная Драконом - Полина Верховцева

них не выглядел расслабленным и беззаботным, даже весельчак Шайрисс притих и хмуро смотрел по сторонам. Они будто опасались чего-то, поэтому продолжали гнать даже когда спустились густые сумерки.

Только ближе к полуночи, когда на улице стояла кромешная темень, мы все-таки остановились на ночлег. Съехали с дороги на небольшую, плотно укатанную повозками поляну, кругом выставили экипажи, оставив между ними небольшой, закрытый со всех сторон пятачок. В центре него Шайрис развел костер, на котором мы разогрели скудный ужин.

За пределы круга нас не пускали. Если нужно было отойти – то только в сопровождении кого-то из саорцев. И когда Дарина недовольно спросила, почему в этот раз столько сложностей, ее муж коротко ответил:

– Волки.

Я чувствовала, что он врал.

Дело было не в волках. Не их саорцы высматривали во тьме, не их появления ждали.

Глава 8.2

Дорога была долгой и выматывающей, сил на посиделки у костра и общение уже не осталось. Я скорее по привычке, чем от уверенности, что это как-то поможет, прошлась по девочкам и в каждую влила целительных сил, а после ушла к себе.

Было опасение, что Кир отправится следом, но он лишь проводил меня тяжелым взглядом и остался с остальными саорцами на ночной патруль.

Постепенно наш маленький лагерь затих. Девочки разошлись по экипажам, последние разы хлопнули дверцы и все замолкло. Но ненадолго.

Окружающий нас ночной лес наполнялся голосами, шорохами и коварным шелестом листвы, будто нашептывающим: Нес-с-са, ты не спиш-ш-шь? Не-с-с-са.

Мурашки по коже.

Иногда тихо всхрапывали дремлющие лошади, или раздавался едва различимый треск ветки под чьей-то бесшумной поступью. Порой я скорее чувствовала, чем слышала, что рядом с моим укрытием кто-то есть. Кто-то опасный, коварный, злой… Например, мой муж.

На всякий случай я зашторила маленькое окошечко, и в карете стало совсем темно. Жутковато. Я кое-как улеглась на одном из сидении, накрылась пледом и прикрыла глаза.

Надежд на то, что все это окажется сном, уже не осталось. Это не сон. Надо смириться и постараться выжить.

Не знаю сколько времени я возилась, но постепенно меня сморило. Глаза сами закрылись, тело расслабилось, и я заснула. А проснулась, когда в просветы между шторой и бортиком пробивалась светлая полоска рассветного солнца.

Вроде отдохнула, но после вчерашней тряски по ухабам, казалось, что в теле нет ни одного живого места. Неимоверно ломило спину. То, что ниже нее – сжималось от одно мысли о том, что придется снова провести весь день на жестком сиденье.

Мне бы на травку, полежать, размяться…

Я еще немного покрутилась с боку на бок и, так и не найдя удобного положения, поднялась. Хотелось умыться. Вчера, недалеко от нашего маленького лагеря, кто-то из саорцев нашел родник, и я намеревалась к нему сходить. Прямо сейчас.

Потянулась, разминая затекшие косточки, зевнула, окончательно отгоняя остатки сна, и, аккуратно приоткрыв дверцу, выглянула наружу.

И первым кого я увидела, ожидаемо, был Кириан.

Он сидел прямо на земле, привалившись спиной к колесу, и неспешно чистил яблоко маленьким, обманчиво безобидным походным ножом.

Услышав мое пыхтение, он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

Он вообще спал? Или так всю ночь и просидел, карауля меня?

– Я хочу умыться.

Кир молча поднялся и кивком приказал следовать за собой.

Упырь! Хоть бы доброго утра пожелал. Или спросил, как спалось.

Лагерь еще не проснулся. Мы прошли мимо едва тлеющих останков костра, мимо экипажей с зашторенными окошками. По пути нам встретился один из саорцев, несущих вахту на другой стороне лагеря. Где были остальные – я не знала, но что-то подсказывало, что никто из них сегодня не сомкнул глаз.

Не доходя десяток шагов от ручья, Кириан остановился и пропустил меня вперед. А сам остался поодаль. За это спасибо. Я освежилась, умылась, обтерла лицо, шею и руки, напилась холодной вкусной воды, от которой сводило зубы. Потом разулась и прошлась босиком по гладким небольшим камешкам, наслаждаясь тем, как журчащие ледяные струи игриво покалывали кожу.

Стало немного радостнее и бодрее. Где-то недалеко разливалась трелями ранняя птаха, а солнце, проникая через резные купола деревьев, ласково казалось моего лица.

– Идем! – послышалось из-за куста.

Вот же упырь! Все очарование момента сломал.

Но делать нечего. Надо идти. Я обулась, еще раз плеснула водой на лицо и, поправив одежду, вышла к мужу.

Он прошелся по мне испытующим взглядом, на миг задержался на раскрасневшихся от холода щеках, мазнул по губам и отвернулся.

К нашему возвращению лагерь уже проснулся. Тлеющий костер снова полыхал, и на нем в котелке разогревался вчерашний ужин. Девочки выползали из своих карет и вереницей тянулись к ручью, все саорцы были на месте.

– Не рассиживаемся, – сказал Кир, когда начался завтрак, – к завтрашнему полудню нам надо добраться до Саоры.

Еще один день в пути, ночь да привале, да еще немного и мы окажемся у границ Калирии.

От этой мысли стало тошно.

Не чувствуя вкуса, я дожевала подсохший хлеб и кусок крольчатины, потом запила травяным настоем. Остальные тоже заканчивали трапезу в полном молчании.

Не желая снова трястись в одиночестве, я отправилась следом за девочками, которые опять собирались на время пути в одном экипаже, но муж взял меня под руку и потянул в другую сторону.

– Ты едешь тут.

– Почему?

– Так надо.

– Но мне скучно. Я совсем одна.

– Потерпишь, – равнодушно ответило чудовище.

– Я чувствую себя пленницей.

Он только хмыкнул. Гад бесчувственный.

Я попыталась вырвать локоть из его захвата, но куда там. Кажется, Кириан даже не заметил моих убогих трепыханий. Подвел к распахнутой двери в мою тюрьму на колесах и с наигранной галантностью произнес:

– Прошу!

Спорить с ним было бесполезно. Сопротивляться – тоже. Поэтому я скрипнула зубами, метнула в него грозный взгляд с пожеланием дикого несварения и забралась внутрь.

Молча захлопнув за мной дверь, Кириан ушел к остальным, и спустя десять минут мы снова отправились в путь.

Лошади снова стучали копытами и недовольно фыркали, когда их подгоняли. Экипаж опять трясло, за по-прежнему мелькали темные стволы деревьев, да нескончаемая зелень.

Я грустила, смотрела на облака, вздыхала, представляла, что однажды все изменится…а потом почувствовала, что нога что-то задевает на полу.

Нагнувшись, я подтянула свисающий конец пледа и заглянула под сиденье. Там валялся камушек, которого раньше точно не было, а вокруг него, обвязана какая-то то ли тряпочка, то ли бумажка.

Я подняла это с пола, покрутила в руках, а потом аккуратно стащила желтый листочек. Камень отложила в сторону, а его