Птичка в академии, или Магистры тоже плачут 2 - Катерина Александровна Цвик

Лайза гулко сглотнула и склонилась еще ниже.

— Я не знала, что дела обстоят так. И прошу прощения, что привела в гнездо потенциальную опасность. Надеюсь, появление здесь Эйлин не спровоцирует конфликт с арахнидами?

Глава задумчиво сложил перед собой пальцы домиком.

— Мы и так находимся в перманентном конфликте с этими тварями. Но сейчас в Пустоши неспокойно как никогда. Арахниды мутят воду. Они не могут отнять власть у фениксов здесь, но хотят захватить ее у людей и ищут союзников. Многие, к сожалению, их поддерживают.

— И их можно понять, — внезапно вступил в беседу наг с черными волосами и хвостом.

— Вот, даже в моем окружении есть такие, — хмыкнул глава и холодно посмотрел на советника.

— Глава, вы же знаете, что я не поддерживаю их агрессивную политику. Но стоит признать, что Пустошь меняется, ее дети хотят видеть мир за ее пределами. Изоляция приводит к стагнации. И я считаю, что нам нужно налаживать связи с людьми, выходить из тени, избавляться от славы бездушных кровожадных чудовищ.

— Залог нашего выживания — полное незнание людей о том, как на самом деле обстоят дела в Пустоши. Мы можем существовать с людьми только отдельно! — дернул щекой третий советник, седой старец, чей хвост уже потерял былую упругость и блеск.

— Боюсь, что этот постулат уже утратил актуальность, — спокойно ответил на это чернохвостый. — Времена полной изоляции подходят к концу. Арахниды уже слишком глубоко запустили свои жвала в человеческие земли, и совсем скоро люди о них узнают. О них. Не о нас. И мы в глазах людей предстанем такими же монстрами.

— Мы ОСТАНЕМСЯ в их глазах такими же монстрами, — возразил старик.

Было видно, что между советниками главы спор на эту тему идет уже давно.

— Вот потому нам и нужно создавать коалицию с людьми. Иначе повторится то, что случилось во времена Исхода! Но все будет в разы хуже! Ведь Пустошь перестанет быть неприкосновенным местом. И барьер из монстров уже никого не сдержит.

— Между нами и людьми не может быть ничего общего! — продолжал упорствовать старик. — Пусть только эти слабосилки к нам сунутся!

— А я согласен с Алишером, — вмешался в перепалку красноволосый. — Времена меняются. Из людских земель приходят тревожные новости. Наши наблюдатели, такие как Лайза, уже давно обеспокоены ненормальной активностью арахнидов. Даже в Пустоши они приобрели слишком большой вес. Горячие головы из других рас поддерживают их, и ходят упорные слухи, что скоро все изменится и арахниды отомстят людям за столетия изоляции и захватят близлежащие королевства.

— И совершат ту же ошибку, что и наши предки! — снова дернул щекой старик, раздражаясь. — Люди, как тараканы, выживают и плодятся при любых раскладах! Это у нас с рождаемостью проблемы, а у них нет! Даже наша древняя кровь, смешиваясь с их кровью, охотнее дает потомство. И несмотря на это, залог сохранения древних рас — изоляция! Наши предки это понимали и отгородились от людей стеной, создали монстров и защитный периметр. Они хотели защитить нас — своих потомков и оставшиеся места силы!

— На тот момент это было единственным выходом, — спокойно ответил чернохвостый. — Между нами было столько крови и взаимной ненависти, что полная изоляция стала выходом и для нас, и для людей. Иначе война продолжилась бы до полного уничтожения. До сих пор мы для них кровожадные бездушные твари, монстры, которые способны только убивать и ненавидеть. Но времена меняются, между нами уже нет рек крови. И если сейчас…

Глава шумно вздохнул и произнес, прерывая спор:

— Мне кажется, вы можете собачиться днями напролет. — И посмотрел на Лайзу. — Ты узнала, кто из древних является родителем магистра Птички? Ее ведь так называют в академии?

— Да, так и называют. И нет, глава, я не узнала, кто из ее родителей был обладателем древней крови рас Пустоши. На разуме Эйлин стоит мощный блок. Она не помнит родителей. Вообще ничего не помнит из того, что было до их гибели. И похоже, с самого детства до недавнего времени с ней рядом был кто-то из наших, но воспоминания подтерты. Она сможет все вспомнить только после инициации в источнике.

— Как интересно… Но припоминаю я одну историю более чем двадцатилетней давности… — Глаза главы подернулись поволокой воспоминаний, а на губах появилась кривоватая улыбка. — И что-то мне подсказывает, что нам стоит поторопиться с инициацией девушки. Кстати, она знает, что это для нее будет значить?

— Нет. Я не успела поговорить об этом с Эйлин. На нас напали. А за пределами Пустоши обсуждать такие вещи я не могла физически.

— Что ж… — снова задумался глава. — Расскажи ей все, что знаешь об инициации и ее последствиях. Она должна знать, на что идет. Кстати, где разместили наших гостей? — обратился он уже к красноволосому.

— В антимагической тюрьме. Искатели уже еле выдерживали магический фон центральных поясов Пустоши. Остальные его переносят неплохо, но без вашего распоряжения я не рискнул вести их в гнездо.

Глава кивнул.

— Хорошо. Пусть искатели пока остаются в тюрьме. Как это ни странно, но там им будет комфортнее всего. Что касается адептов, магистра и представителей тайной канцелярии королевства Ремар… Разместите их в одно кубло[1]. Я разрешаю им общаться между собой. За пределы кубла без моего личного разрешения никого не выпускать.

— Вы вернете их в людские земли? — с затаенной надеждой спросила Лайза, и глава окинул ее долгим оценивающим взглядом:

— Я еще не решил.

Нагайна под этим взглядом сложила на животе руки в знак глубокого уважения и покорности и склонилась в низком поклоне.

Моника и Ё-ё переглянулись. У них появилось много тем для обсуждений. Нужно добраться до Эйлин с Марселем и все им рассказать. Осталось только незаметно выбраться из зала и найти безопасное место, чтобы дождаться их в гнезде.

Ё-ё почесал внезапно зазудевший бок, потом пузико, а следом и нос. Посмотрел на Монику, но та стояла спокойно. А зуд все никак не утихал и донимал ежа все больше.

— Кажется, я что-то не то съел, — прошептал он.

«Или на тебя напали какие-то местные блохи», — с сомнением отодвинулась от него крыска.

— Да какие блохи?! — возмутился Ё-ё. — Я чистый честный еж!

«Ага, и скорее сам оседлаешь блоху,