Попала! Проверка на истинность - Мария Минц

груди. Хочет разобраться с Тивадаем? Надо действовать быстро, пока могу! Иначе все лавры по утихомириванию вредного духа уплывут из рук и прости-прощай, Академия!

Глядя на выходки Тивадая, я вспомнила Кирюшку – пятилетнего сына моей тёти. Он рос хорошим, но хулиганистыми и любил повредничать. Меня часто оставляли с ним посидеть, и как-то так вышло, что мы быстро нашли общий язык. Когда Кирюшка начинал хулиганить, я применяла одну хитрость, которой сейчас и собиралась воспользоваться.

Только бы никто не помешал!

На всякий случай выставив раскрытую ладонь в знак того, что прошу никого не влезать, я вкрадчиво обратилась мысленно к духу:

«Ну хорошо. Что ты хочешь взамен того, чтобы перестать всё крушить?»

Этот вопрос всегда действовал на Кирюшку безотказно. Обычно в ответном требовании фигурировала новая игрушка или какие-нибудь сладости, но что ещё может попросить ребёнок? А тут дело другое – древний бесплотный дух, как-никак! Эх, надеюсь, он захочет что-то выполнимое…

Фигура замерла и со скрипом повернула ко мне голову. Я уставилась в её пустые глаза, вырезанные в дереве, и с содроганием ждала.

А если он луну с неба потребует? Или власть над всем миром? Ой-ой-ой, кажется, я поторопилась!

– Я давно не бывал в мире живых, – наконец ответил Тивадай, и я с удивлением почувствовала, что голос у него из вредного превратился в задумчивый, – я так соскучился по тому, что могу вновь почувствовать себя хоть капельку живым… а ты отбираешь у меня это так скоро!

«Так ты поэтому начал буянить?» – дошло до меня.

– Ещё и потому, что хотел насолить Альваресу, – самодовольно признался Тивадай, – и у меня получилось! Видела его морду?

М-да. Что пятилетний Кирюшка, что многолетний дух – разницы никакой.

И тут меня осенило. Значит…

«Значит, ты хочешь подольше побыть в мире живых,» – уточнила я.

– Ну да, – как-то смущённо подтвердил Тивадай, – но вы же все хотите, чтобы я прямо сейчас ушёл…

В воображении тут же нарисовался призрак, похожий на простыню с глазками, несмело ковыряющий ножкой пол. Сердце кольнула жалость, и я решилась:

«А что, если я предложу тебе остаться здесь, а ты прекратишь всё крушить?»

– Но я хочу, чтобы у меня было тело! – поспешно заявил дух, – не хочу болтаться в воздухе, как туман над водой!

Ишь ты. Какой хитрый. Ладно.

«Я знаю, как решить этот вопрос, – быстро ответила я, прикинув в уме кое-что, – будет тебе тело. Даже лучше, чем эта деревянная чушка».

– Не врёшь? – с недоверием уточнил призрак.

– Чтобы мне на месте провалиться, – уверенно сказала я и осеклась, поняв, что нечаянно сболтнула это вслух. Куча нетерпеливых глаз тут же уставилась на меня, и я замахала руками, показывая, что всё под контролем.

– Ну ладно, – недоверчиво протянул дух, – но учти: обманешь – я тебя и из мира мёртвых достану.

«Не обману, – поспешила я его успокоить, – всё будет по-честному. Просто повиси пока в воздухе, и я тебя чуть попозже вызову, чтобы вселить в новое тело».

А вот это была уже полная импровизация. «Повиси в воздухе»? Неужели нельзя было сморозить что-то поумнее? С другой стороны, фиг знает этих духов, как у них всё устроено…

Но Тивадай не удивился моим словам. Я услышала лёгкий вздох, похожий на шелест ветра в опавших листьях, и деревянная фигура осыпалась на пол кучей деревянных чушек.

«Смотри, не обмани, – услышала я предостерегающий шёпот Тивадая, – я тут, за твоим правым плечом. Сбежать не получится.»

Я кивнула и повернулась к Альваресу с торжествующим видом. Для полноты картины даже наступила на кучу чушек, как охотник – на поверженную добычу, и небрежно сказала:

– Я выполнила ваш приказ командор. Ну что, я принята?

Глава 23

На лице Альвареса, когда я задала этот вопрос, отразилась странная смесь эмоций – от удивления до гнева.

– Василиса-тар права. Она выполнила свою часть уговора, пришёл ваш черёд исполнить свою, – раздался спокойный, чуть насмешливый голос Иштвана рядом со мной, и я едва не рухнула на пол, поняв, что он подошёл и встал совсем близко. И как только умудрился так бесшумно подойти?

Краем глаза я и впрямь увидела его и немедленно обхватила себя руками, чтобы заглушить бешеный стук сердца. От лёгкого аромата корицы и сандала, который повеял от него, голова отчаянно закружилась.

Судя по тяжёлому взгляду, которым командор одарил Иштвана, Альварес был бы очень рад, если бы Алдериан убрался куда подальше.

– Я помню про своё обещание, – процедил он, – и отступать от него не собираюсь. Поздравляю, Василиса, вы приняты в мой класс…

– Ура! – вырвалось у меня, и на душе стало легко-легко. Вот, что значит «гора с плеч свалилась»! – Спаси…

– Но! – рыкнул командор, и я испуганно осеклась под его яростным взглядом, – посмотрите, что вы натворили!

Он коротким кивком указал на студентов за собой, и меня хватило только на короткое:

– Блин!

Мои новоиспечённые однокурсники по-прежнему жались к стенкам, забравшись с ногами на парты. Один, правда, залез под свою, и теперь оттуда только сверкали его настороженные глаза. Эрнест Караш, про существование которого я и думать забыла, стоял у противоположной стены, но вся его напряжённая фигура говорила о том, что он готов в любой момент сорваться с места и ринуться в бой. Меж тем, конструкция из студентов и столов выглядела такой ненадёжной, что…

Бабах!

– А-а-а!

Я взвизгнула и подпрыгнула на месте; Иштван молча положил мне руку на плечо, успокаивая.

Две парты разъехались, и сидящие на них свалились на пол, образовав копошащуюся и отчаянно ругающуюся кучу малу.

– Встать! – рявкнул командор и повернулся ко мне. Его ярко-синие глаза метали молнии, а волосы были вздыблены, словно слепящее алое зарево вокруг головы.

– Сейчас все пойдут на следующую лекцию, а вы останетесь здесь, – прорычал Альварес, – и уберёте здесь всё, что наворотили!

Вот тебе и боевое крещение. Я с тоской обозрела расшвырянные по аудитории парты, стулья и книги. Над всем этим пейзажем задумчиво, как большие белые птицы, фланировали и не торопились спускаться, исписанные листы бумаги.

Сглотнула, представив себе масштаб работы. Ну, спасибо, Тивадай, удружил! Мстительно пнула воздух позади, надеясь, что хоть как-нибудь задену призрака, но тот даже не отозвался. То ли прикинулся валенком, то ли полетел