Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

а чуть ли не всем своим кагалом — с воинами, женами, чадами и домочадцами. Прямо переселение народов какое-то. А я его, кстати, не звал. Хотел сам к нему отрядить посольство по весне. Во главе с Сиверсом, который на границе с владениями оборотней сейчас сидит и бдит. Он гонца и прислал.

К слову, чада с вождем не все. И почему-то я подозреваю, что именно одно из его обожаемых чад и является причиной этого незваного визита в таком внушительном составе. Так получилось, что его дочку мои горе-разведчики умудрились почти три месяца тому назад похитить. На кой они это сделали? Ну, подозреваю, что не хотели возвращаться с пустыми руками из погони за Элениэль. О ней, кстати, ни слуху, ни духу. Затерялась в местной тайге. Украденного коня бросила, и с концами. Разведчики ее поискали, поискали, да все без толку. А тут эта кошка злобная подвернулась. Вот они ее и прихватили с собой.

— Ой, какая кошечка милая! — воскликнула тогда моя любимая женушка и тянется погладить грязного кошака, который, связанный и с палкой в пасти, поперек седла заводной лошади болтается.

А кошак только шипит злобно и своими зелеными глазищами с вертикальными зрачками сверкает.

— Ваши светлости, — докладывает мне с Изабеллой возглавлявшая поиски сбежавшей эльфийки Рагнхильда. — Виновата. Эли мы догнать не смогли. Если прикажите, то продолжим поиски девушки, только надо подготовиться лучше — зимой в лесу без специального снаряжения не выжить.

Я только рукой махнул. Куда сейчас разведчиков отправлять? В бескрайний лес? И кого они там найдут? Уж точно не эту полоумную. Весной посмотрим, что можно сделать.

— А эту оборотницу захватили на самой нашей границе. Привезли сюда, — завершает она свой доклад.

Ага. Значит, Изабелла права — не кошак это, а кошка. Ну, если угодно кошечка, хотя черную зверюгу размером почти с какого-нибудь дога язык так не поворачивается назвать. И что с ней делать? С кошечкой этой?

Сначала я думал, что самым тяжелым будет добычу моих разведчиков отмыть. Затащили ее слуги в мыльню и там под чутким руководством Изабеллы, которая почему-то решила лично принять участие в данном процессе, принялись намывать. Кошку мыли когда-нибудь? А кошку размером с дога? Вот и я о том же. Хоть и связана она была, но исцарапанными оказались все. Особенно досталось представителям мужского пола.

— Да, она же просто стесняется! — догадалась первой Изабелла. — Это же девушка, может быть, даже девочка, а вы ее своими руками хватаете, — она грозно посмотрела на двух дюжих мужиков, пытавшихся эту милашку удержать. — Я сама все сделаю.

Поразительно, но Изабелле кошка позволила себя помыть без сопротивления. Потом встал вопрос питания. На кухню животина быть перемещенной категорически отказалась, выражая протест злобным шипением. Занесли в обеденную палату. Тащить кошку к себе я Изабелле категорически запретил. Кто его знает, как она себя поведет, когда мы у нее изо рта палку вытащим? Может быть, кинется?

Однако все прошло вполне мирно. Правда, две тарелки милая кошечка со стола на пол сбросила, пока в них свой мордой елозила. Ну да, из миски кормить как-то неудобно — все-таки в этой шкуре сейчас девушка находится, пусть и оборотница, а с тарелки без рук есть не слишком удобно. Хорошо, что не фарфор (его здесь нет), а золото. Так что ничего не разбилось.

Кстати, а почему она до сих пор в образе зверя пребывает? Что-то тут не так. Слышал я, что оборотням даже сутки сложно быть в этом состоянии. А эта — уже дней пять точно в нем находится. Надо бы кого-то знающего найти. Ветеринара. Ага.

— Надо ей лапки развязать! — говорит Изабелла. — Ричард прикажи! Или нет. Лучше я сама.

Не успел даже сказать ничего, а она уже своим кинжальчиком — чирк по веревкам на передних лапах, чирк — и задние свободны. Обомлел, честно признаюсь. И испугался. Не за себя. За жену. Но ничего. Кошечка о руку девушки головкой потерлась. Типа, благодарит.

Вот так две недели вся эта бодяга и тянулась. Куда Изабелла, туда и кошка. Никому к себе притрагиваться не дает — только ей. Ела с нами за столом. Устал я от этого зверски. Постоянно что-то гремит, падает. Особенно по ночам — это питомица Изабеллы в моей гостиной развлекается, пока мы в спальне другим заняты. Она-то днем выспится. Развалится рядом с Изабеллой на диване и будет сопеть в свои две дырки, а мне работать предстоит. И никто ничего подсказать не может, как ее обратно в человеческий вид вернуть, а уже абсолютно понятно, что именно с этим у нашей невольной гостьи и проблема. Лекарь какую-то малопонятную заумь несет — мол, бывает такое у оборотней, если первый раз без помощи старших звериную ипостась принимают. Застревают в ней, в общем.

Решилось все неожиданно. Мы с Изабеллой готовились отойти ко сну. Раздевались. Я уже с голым торсом стою и тут замечаю, что кошатина в мою опочивальню морду свою сует. Дверь плотно не закрыли.

— Э, — говорю. — Нет. Так не пойдет. Ты у нас стеснительная, мужчинам до себя дотронуться не даешь, так я, знаешь ли, тоже зрителей в некоторых случаях не люблю. Давай, возвращайся в гостиную, как всегда.

И наклонился, чтобы рукой эту любопытную вытолкнуть. Ногой, сами понимаете, неудобно как-то. И тут меня прямо что-то с огромной силой к кошке потянуло. Ба! Да это эльфийский амулет оттягивает уже шнурок, на котором у меня на шее висит. Не стал сопротивляться. Если эта штука считает, что ей зачем-то нужно к кошке прикоснуться, то пусть попробует. Снял с шеи, поднес к голове оборотницы. И такая же почти молния, как когда-то из перстня Элениэль, из моего золотого карандашика из него и вылетела. И точнехонько в лоб кошатине. Та с копыт (в смысле с лап, конечно) — брык!

Изабелла подлетела.

— Что ты с ней сделал⁉ — спрашивает меня, и слышу в ее голосе этакое осуждение. Мол, зачем ее любимицу обидел? — Жива! Помоги мне ее на диван перенести.

Что делать? Взял кошку на руки. Не легкая, кстати. Несу. И чувствую, как с ней начинает что-то происходить. Выгибается, хрипит и шипит. Не дай и не приведи, умрет сейчас. Изабелла огорчится. К счастью, произошло все быстро. В гостиную я уже принес не кошку, а — еще не девушку, но уже и не девочку. Подростка женского пола.