Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

Но я не об этом. Не общаются они с Дианой. Совсем. Никогда. Просто ее не замечают, как будто той нет. И Диана себя также ведет. Один раз только и снизошла до того, чтобы своих соотечественников упомянуть, когда я как-то за ужином поинтересовался, куда это пять свободных от дежурства дроу намылились? Видел, как они дружной группой, чему-то очень радуясь, из замка выходили.

— Куда они могут направляться? В дом терпимости, конечно, — с презрением в голосе сказала она. — Каждый вечер они там. Любимые клиенты.

О как! Впрочем, понимаю мужиков. Дома им впятером, а то и вдесятером одна дама достается. И все в порядке очереди, которую определяет общая жена. А тут на каждого — хочешь по три, хочешь по пять прелестниц. Оттягиваются. Еще и возвращаться потом в Драур, поди, откажутся. Попросят у меня политического убежища.

Надо будет завтра же кого-то из них к Алире отрядить. Пусть через месяц будет готова имперцам и Турвальду в тыл ударить, когда мои войска на равнину выйдут. Такой у меня план на предстоящую военную кампанию созрел. Только бы меня самого оборотни теперь за мой тыл не укусили.

Эх, думать надо. А я сижу и прошедшие три месяца в памяти вместо этого перебираю. Вот, кстати, свадьба у меня была! А уж первая, которая вторая, брачная ночь! Тут я отличился. И не в лучшую сторону!

Глава 15

Свадьба, бардак в замке и ролевые игры в брачную ночь

День свадьбы прошел без накладок. А само торжество было оценено всеми гостями и простонародьем на отлично.

Утром, решил начать пораньше, так как день обещал быть насыщенным, я возложил на себя новую корону и провозгласил себя, естественно, отвечая на чаяния и нижайшие просьбы подданных, Великим герцогом. Главный инициатор просьб и чаяний, который граф — дважды предатель, в это время сидел в камере и настраивался на исполнение своего номера, который Изабелла с палачом для него сценарно проработали. Ничего такого особенно сложного — обычное четвертование.

Само торжественное мероприятие проходило в главном храме Юма — огромном соборе, чем-то напоминающем готические, какие по всей Европе стоят. Сначала мой дядюшка Родрик, выступавший в данном случае в качестве достопочтенного, провел службу, потом толкнул речь к пастве, которой набилось, на удивление, много — яблоку негде было упасть, и передал мне новую корону Великих герцогов Юма, которую я, произнеся нечто пафосное, подходящее для данного момента, себе на голову и водрузил. Да, у нас так положено — не кто-то властителю символ его власти на голову надевает, а он сам, тем самым подчеркивая свою независимость и самовластность. В итоге два часа — как с куста.

И началось главное событие этого дня и всей предстоящей недели. В собор в сопровождении герцога Гастона вплыла Изабелла. Судя по счастливому и какому-то слегка недоверчивому выражению ее лица, она до последнего сомневалась, что наша свадьба действительно состоится. Гастон, цапельно-аистовая походка которого была в данном случае очень к месту, торжественно подвел ко мне мою нареченную невесту и передал, можно сказать, с рук на руки. При этом в правой руке он держал меч, оберегая давно уже несуществующую в природе невинность девушки от любых посягательств со стороны не пойми кого. Ну, раз так полагается, то пусть. И речь задвинул тоже на эту тему, чем весьма меня повеселил.

— Передаю, — говорит. — Тебе Великий герцог Юма присутствующую здесь принцессу Турвальда и мою племянницу Изабеллу, свидетельствую о ее незапятнанной репутации и девичьей чести. Порукой в этом мой меч и моя честь!

Красиво! Особенно, конечно, про девичью честь. Да еще с учетом того, что почти все присутствовавшие в соборе почетные гости прекрасно знали, где вот уже два с лишним месяца девушка проводила свои ночи, а иногда и заснуть не могли, слушая ее крики и стоны из моего сначала шатра, а потом и спальни.

Но никто даже не улыбнулся. Сказано — что девушка еще девица, значит, так оно и есть. Двум герцогам — одному простому (Гастону), который еще и ближайший здесь родственник невесты, а другому — Великому, он же жених, виднее. Кстати, сама Изабелла при этой речи своего дяди даже не покраснела, а легкий румянец на ее лице наоборот очевидно свидетельствовал о том, как она смущена в ожидании своей первой в жизни близости с мужчиной.

Дальше опять по плану. Ритуал бракосочетания. Церемония возведения Изабеллы в Великие герцогини. Кстати, хотела после моих слов, что я ее провозглашаю законной Великой герцогиней, моя теперь уже женушка сама себе на голову свою корону напялить. Уже и руки к ней потянула. Шалишь! Это я тебя короную, дорогая моя. Не забывай об этом. Взял в руки ее золотой обруч, усеянный драгоценными камнями, взглядом заставил почтительно склонить передо мной свою гордую головку и торжественно, так сказать, возложил.

С ума сойти, но ликование народа в этот момент было куда громче, чем пару часов назад, когда я себе корону на голову надевал. С чем связано? Почему это они мою жену приветствуют активнее, чем меня — своего законного герцога? Впрочем, если им Изабелла чисто внешне кажется более привлекательной, то тут согласен. Присутствовали в основном мужчины, так что то, что они отдают предпочтение красивой девушке перед молодым человеком, даже радует. Или просто, что, наверное, ближе к истине, устали уже стоять и были счастливы, что, наконец, все закончилось, и можно идти смотреть на казни, а потом и на халяву пожрать и выпить.

В сопровождении вассалов и гостей (правда, зарубежное представительство ограничивалось одной Алирой, которую сопровождала выпущенная из узилища Диана) переместились на специально сколоченную трибуну, чтобы насладиться созерцанием казней. Отвратительное зрелище, скажу я вам. Но все были довольны — много, разнообразно, с огоньком, так сказать. Но все равно больше я таких представлений устраивать не буду. Я так сахарный диабет заработаю — мне Изабелла своими нежными пальчиками буквально ежеминутно в рот орешки в меду вкладывала, чтобы у меня физиономия так недовольно не морщилась. Это она мне так свои действия пояснила, когда я попытался то ли на двадцатый, то ли на пятидесятый раз сжать поплотнее губы и замотал отрицательно головой. Волюнтаристски завершил эту часть мероприятия сразу после четвертования графа и при первых воплях из медного быка запекаемого в нем до хрустящей корочки инквизитора.

На том, чтобы дождаться этого момента, я-то хотел раньше сбежать, Изабелла