Разрушенные клятвы - Катарина Маура

Я заглядываю в глаза своей лучшей подруге и набираю в грудь побольше воздуха, пытаясь собраться с духом.

— Лили, — шепчу я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Я поцеловала Зейна Виндзора… и с тех пор не могу выкинуть его из головы.

Глава 18

Зейн

Я странно нервничаю, когда паркуюсь у незнакомого дома, куда меня позвала Селеста. Когда я понял, что она никогда по-настоящему не даст мне шанса, я поклялся оставить ее в прошлом и попытался двигаться дальше. Но стоило ей только позвонить — и вот я здесь. Если она когда-нибудь осознает, какую власть имеет надо мной, мне конец.

Я тяжело вздыхаю и беру с пассажирского сиденья букет лилий «Старгейзер», который привез для нее. Я сам их вырастил, потому что думал, что ей понравится их запах, но не думал, что когда-нибудь смогу их ей подарить.

Дверь распахивается, и вот она стоит передо мной, глядя вверх с неуверенной улыбкой. Это красное платье и алые губы заставляют меня почувствовать себя слабым, но я все же нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. Неделями я пытался забыть ее, пытался похоронить надежду любыми доступными способами, но все это рассыпается в прах, как только я ее вижу.

— Привет, — тихо говорю я.

— Привет, — отвечает она, отходя в сторону, пропуская меня внутрь.

Забавно, что теперь между нами будто стоит стена, хотя ничего толком и не изменилось. Думаю, я просто наконец начал видеть вещи такими, какие они есть. Я так хотел верить, что мы сможем начать с чистого листа, что прошлое не будет иметь значения, если она тоже этого хочет. Если бы все было так просто.

— Принес тебе подарок, — говорю я, поднимая букет, пока мои глаза изучают красивый, но абсолютно пустой холл.

Она удивленно вскидывает брови и тянется за цветами, но я качаю головой и прижимаю их к груди.

— Букет тяжелый. Просто скажи, куда поставить.

Она кивает и ведет меня вглубь дома, ее плечи немного опускаются, будто грузом сомнений.

— Это ужасная идея, — шепчет она. — У меня даже стула нет, чтобы предложить тебе присесть. Я только купила этот дом и переехала с одним чемоданом. По сути, у меня есть только матрас — даже кровать еще не привезли. Я не знаю, о чем думала. Прости. Может, пойдем куда-нибудь?

Она тараторит — так всегда бывает, когда она нервничает. Это чертовски мило.

— Это твой дом? — спрашиваю я, оглядываясь.

Она кивает, пока мы входим в кухню, и я присвистываю.

— Черт, Селеста. Да у тебя хоромы. Эта кухня даже лучше, чем у меня, а моя… ну, ее делали под меня.

Она заливается краской, и эта робость что-то во мне разжигает. Я ставлю цветы на белоснежную мраморную столешницу и снова смотрю на нее.

— Значит, я твой первый гость?

Она прячет прядь волос за ухо и кивает, ее щеки по-прежнему розовые.

— Вроде того. Ты первый, кто пришел сюда с тех пор, как дом стал моим. Даже мои родители еще не были здесь — они приедут завтра.

Я широко улыбаюсь, чувствуя странное удовлетворение, причины которому не могу понять.

— В таком случае тебе придется устроить мне экскурсию.

Она встречается со мной взглядом. Мы оба знаем, сколько всего надо сказать, но ни один из нас не хочет нарушать хрупкое затишье между нами.

— Обязательно, но сначала… я просто хотела сказать, что мне жаль, Зейн. — Она скрещивает руки на груди, ее поза выдает уязвимость. — Когда ты увидел меня в ресторане, это было совсем не то, о чем ты подумал, но я понимаю, что просто сказать «это не было свиданием» — недостаточно. Особенно после того, как я сказала, что буду с матерью. Я прокручивала это в голове тысячу раз, повторяя себе, что все это — ошибка. Что мне стоит использовать ссору как повод, чтобы отдалиться, отпустить все, но я… я не могу.

Я скрещиваю руки на груди и опираюсь о столешницу, замечая, как ее взгляд невольно цепляется за мои бицепсы. Она прикусывает губу и снова поднимает глаза, а воздух между нами начинает искриться. Я слушаю ее, пока она объясняет, как мать подстроила эту встречу, но в итоге это лишь подкрепляет мои сомнения — не в ней, а в нас.

— Клифтон Эмерсон, — повторяю я, чувствуя странное поражение. Узнать, с кем она была, мне потребовалось всего несколько часов, но услышать это из ее уст оказалось тяжелее, чем я ожидал. — Так вот кого твоя мать видит рядом с тобой, да? Спокойный, уравновешенный, терпеливый, рассудительный. Из хорошей семьи, но не настолько известной, чтобы привлекать лишнее внимание. В той же индустрии, но без статуса гиганта, так что вы на равных. Да, из вас получилась бы отличная пара.

Я отводжу взгляд и провожу рукой по волосам, не зная, что еще сказать. Я не могу конкурировать с кем-то вроде него — моя семья слишком известна, вражда между Харрисонами и Виндзорами тянется слишком долго, и даже если я предложу слияние, они воспримут это как попытку захвата. Да и вряд ли наши семьи вообще когда-либо рассмотрели бы такую возможность.

— Зейн, — шепчет она, произнося мое имя, словно оно святое. Делает шаг ко мне, затем еще один, пока не оказывается между моих ног.

— Почему ты позвала меня, Селеста? — спрашиваю я, не в силах удержаться от того, чтобы не дотронуться до нее. Осторожно беру ее лицо в ладони, и она с тихим вздохом склоняется ко мне, ее рука опускается мне на грудь, прямо к сердцу. Оно тут же начинает биться быстрее. Всегда для нее.

— Потому что каждый раз, закрывая глаза, я вижу твой взгляд, — шепчет она. — Я думала, ты просто играешь со мной. Что максимум — тебе просто хотелось переспать со мной. Я была уверена, что все это для тебя — просто способ что-то доказать самому себе, и ты не можешь относиться ко мне всерьез. И… мне было страшно, Зейн. Страшно довериться тебе. Страшно признаться в собственных чувствах. Для меня признать, что между нами что-то есть, — значит проиграть. Я должна была вернуться