Злодейка в быту - Мстислава Черная

А еще мне не очень хочется отдавать дяде «языков». Да, первая группа враги, но с чем именно они пришли? Я не хочу, чтобы дядя узнал нечто, что он сможет использовать против меня или папы.

— Да, юная госпожа. Я ошибся? Я сожалею об ошибке и прошу меня простить за излишнюю бдительность.

Отговорки как они есть.

— Отчего же? — хмыкаю я. — Ваш слух вас не подвел, командир, взгляните.

— О⁈

Сюрприз…

— Что вас настолько удивляет, командир? — Лишь бы не демоническая сеть, в которую тела упакованы.

— Кто-то смеет нападать на дочь великой семьи Тан! Юная госпожа, я думал, что слышу куницу или бездомную собаку, но и подумать не мог, что найду людей! Как возмутительно!

А вот теперь верю — наткнуться на конкурентов командир точно не ожидал.

Меня его возмущение даже немного забавляет.

Я небрежно киваю в сторону ближайшего тела:

— Они владеют некоторыми техниками. Признаться, мне повезло, что они пытались усыпить меня, а я использовала против них их же оружие. Как скоро они проснутся? Командир, ради семьи Тан я попрошу вас позаботиться обо мне.

— Я немедленно доложу господину! — Командир кланяется. Такое впечатление, что он хочет унести ноги.

Не так просто.

— Командир, если нападавшие очнутся, я не уверена, что снова справлюсь. Пожалуйста, заберите их. Я уверена, дядя захочет их допросить.

— Нас только четверо, юная госпожа.

— Идти недалеко. Заберите четверых. — Моя улыбка и мягкий тон смягчают впечатление, но сама формулировка не предполагает возражений. Я отдала приказ. И пока командир признает меня частью семьи, обращается ко мне как к родственнице своего господина, он обязан подчиниться, ведь я не прошу ничего, кроме защиты.

— Юная госпожа…

— Командир, я понимаю, что вам будет непросто, но подумайте еще раз. Если преступники очнутся и нападут, как вы будете объяснять мою гибель?

— Слушаюсь, юная госпожа!

Краем глаза я замечаю, как сдерживающая пленников цепь меняет структуру. Ветвистые молнии больше не впиваются в ауру, они превращаются в безобидные с виду энергетические жгуты. Зная, что искать, я пытаюсь уловить ша-ци, но у меня ничего не получается. Выходит, Шаоян без понуканий с моей стороны по собственной инициативе скрыл свои следы? Как мило с его стороны. И опасно — я не знала, что демоны способны настолько хорошо маскироваться.

Я наблюдаю, как каждый из дядиного отряда взваливает на плечо ношу. На долю мгновения мне становится неловко — нагрузила в самом прямом смысле слова.

Кажется, жизнь в ином мире сделала меня слишком мягкой.

Я смотрю удаляющейся группе вслед. На дворе снова тихо, даже призрак перестал бормотать и прячется где-то за колодцем. Но это затишье перед бурей. Дядя явится лично, не так ли? Или же, наоборот, он будет тянуть до рассвета? Вдруг оставшиеся очнутся? Им — я, дяде — сундуки.

В пространстве что-то меняется.

Из теней выступает Шаоян, и я с первого взгляда понимаю, что демон зол.

Глава 21

Его гнев окутывает меня как горячий сироп — я вязну в нем, ощущаю себя невезучей букашкой, позарившейся на сладкое, но лишь угодившей в ловушку. Шаоян медленно делает шаг ко мне. Казалось бы, он просто стоит передо мной, а меня от его взгляда пробирает до костей, но практика медитаций оказывается не напрасной, и мне удается отстраниться от происходящего вокруг и выровнять свое состояние.

А так ли демон зол, как показывает?

Мой голос звучит ровно:

— По-твоему, что-то не так, Шаоян?

— Кроме того, что вы отдали чужакам мою добычу, все так, госпожа.

— Я передала своих пленников. — С какой стати они его добыча? На охотах именно так — все, что добывает демон, забирает заклинатель. Почему с врагами должна быть другая логика?

— Вот как? Я запомню, госпожа, — скалится он.

— Зачем тебе та четверка?

— Шутите, госпожа? Все они ничтожны, но все же напитаны ци. Не поглотить ее — вопиющее расточительство.

То есть он собирался… сожрать пленников?

К такому повороту я точно не готова.

Ладно, есть вопрос важнее:

— Я хочу знать, кто их послал.

— М-м-м? — Шаоян кивает и, не глядя, проводит в воздухе ладонью. Жест — будто он большую собаку погладил по холке. Сетка на главаре снова меняется.

— Смертник, ты слышал вопрос госпожи? — Шаоян наклоняется и вздергивает главаря на ноги, удерживая на вытянутой руке без видимых усилий.

Тот лишь хрипит, скребет ногами, пытаясь обрести опору. Я напрягаюсь. Шаоян не делает ничего особенного. Пока что. Но я очень хорошо понимаю, как в этом мире допрашивают, и действовать Шаоян будет от моего имени.

Как далеко я готова зайти ради собственной безопасности?

Шаоян встряхивает главаря. Тот заходится кашлем и продолжает молчать. Мне очень не нравится, как он смотрит — обреченно, но вместе с тем упрямо. Он готов сохранить тайну даже ценой своей жизни? Впечатляющая верность, но она сама по себе в некотором роде ответ.

Уверена, случайный разбойник, выследивший экипажи, думал бы о том, как спасти свою жизнь. Своим молчанием главарь подтверждает, что у него на меня заказ. Из столицы, полагаю?

Было два не связанных между собой отряда. Возможно, есть еще один? Посылать несколько групп нелогично — нападавшим в лесу до победы не хватило пары бойцов. Либо заказчики разные, либо заказ передан в Теневую гильдию, и несколько отрядов решили попытать счастья независимо друг от друга.

Если гильдия, то зачем молчать?

— Так ты готов отдать за своего нанимателя жизнь? — В целом можно не продолжать. — Ты так выразительно молчишь… Ты пришел из столицы, потому что твой хозяин решил, что министр Тан начнет играть по его правилам, если он получит драгоценную дочь министра? По глазам вижу, что да. Продолжим…

Отчаяние в глазах главаря я воспринимаю как подтверждение своих догадок, но происходит нечто неожиданное. Главарь изо всех сил дергается, его лицо искривляет улыбка, больше похожая на оскал, и он закатывает глаза. Ноги в коленях подламываются, главарь безвольно повисает.

Фыркнув, Шаоян разжимает пальцы и позволяет главарю упасть. Сеть почему-то исчезает, и не только с него. Второго из нападавших Шаоян тоже зачем-то освобождает, а затем присаживается над главарем на корточки, но не пытается привести в чувство, лишь заглядывает под веко.

— Какие у вас интересные враги, госпожа.

— Что ты имеешь в виду?

—