Одно небо над нами - Марта Заозерная

начала под неё двигаться. Плавные, скользящие движения – они часть меня, даже не замечаю. А Стёпа заметил, буквально залип на противоположной стене. Там, где в унисон со мной моя тень пританцовывает.

Пульс частить начинает. Кровь к лицу приливает. Я хочу, чтоб смотрел. Ему нравится, это заметно.

– Ничего, что пюре, а не макароны? – уточняю, ставя перед ним тарелку.

– Агат, что угодно. Я тоже голоден, – возможно, иллюзия, но я слышу многозначительность в фразе. – Почему я должен хотеть макароны? – добавляет спустя время.

– Ну как же. Спортсмены едят макароны. Всем известный факт.

Везёт, однако. Хотя мне грешно жаловаться. По сравнению со мной девочки из труппы – народ голодающий. Мне же проблематично вес набрать.

– И много у тебя знакомых спортсменов? – интерес даже скрыть не пытается, откидывается на спинку кресла и смотрит в упор, ждет ответа.

– Нет. Но все имеющиеся едят много макарон. Сын маминой хорошей знакомой – теннисист. Постоянно их ест. Три парня хоккеиста из нашего центра, для них макароны с курицей – ежедневный рацион, как только терпят? Ещё тхэквондо знакомый занимается… и тоже всегда берет макароны в нашей столовке. Ты чего?

Стёпа смеется, голову запрокинув.

– Я более естественной девушки в жизни не видел.

Если бы не тепло в его голосе, то я бы обиделась. А так будем считать, его пронесло.

Глава 22

Стёпа

Посреди ночи чуть ли не подлетаю с кровати, только тяжесть тела Агаты на моей груди удерживает от того, чтобы на ноги встать. Будить её совершенно не хочется, но на нас смотрят. Спросонья не сразу понимаю, что это Елена Александровна. Стоит в дверях и пуговицы на рукавах блузки расстегивает.

За окном поздняя ночь, выглядит мама Агаты так, будто только что из переговорной вышла: спина ровная, внешний вид аккуратный и элегантный. Жестом мне дает знак, мол, не вставай, всё в порядке. После чего выходит из спальни, за собой дверь прикрывая.

Не скажу, что скромность – моя сильная сторона, но я в её доме. В кровати её дочери, которая несовершеннолетней стала только в этом году. Ситуация неоднозначная.

В тачке всегда есть чистая сменная одежда, в этот раз она пригодилась. Хотя бы одетыми мама Агаты нас застала. Перед тем как подняться в квартиру, на автомате взял с собой вещи. Спортивные штаны и футболка. До меня не сразу доходит, что Агата её подняла, запустив ручку под край футболки, касается ладонью груди. Немного отодвигаюсь, но она тут же льнет снова, прижимается еще крепче.

Сквозь сон шепчет что-то неразборчивое. Одним словом, выглядит лапочкой нереальной. Кладу руку на её спину, поглаживаю, она тут же реагирует – трется щекой мне о грудь.

Сегодня был апогей моего залипания на неё. Атомный взрыв в башке и в штанах. Давно знал, какая она, но сегодня, особенно у них дома… Свободный маленький мотылёк. Она порхает в своё удовольствие, а ты смотришь и глаз отвести не можешь. Потому что запал. Хочется как можно больше её в своей жизни. Для меня такое в новинку.

С Олей страсть была бешенная, больная. Каждый раз эмоции были на грани. На грани выдержки. Множество взрывов, после которых покалеченным себя чувствуешь. Любовь изнутри разъедала, а треш – снаружи. При этом я думал, что без неё не смогу. Нельзя без неё, не получится.

Рядом с Агатой понял, что смогу. Вернее, само собой получилось. Оказалось, что чувства могут быть согревающими, а не разрушающими.

Мысли об Агате сами собой из башки всё лишнее вытеснили.

– Ты чего не спишь? – шепчет Агата тихонько, не шелохнувшись.

Уснешь тут с тобой.

– Мама твоя с работы пришла, – слегка горло прочищаю, голос хрипло звучит.

Дельный способ сбить возбуждение, надо думать о том, что Елена Александровна за стеной, а не о том какая Агата желанная. Для многих. Я не один очевидные вещи замечаю.

– Да? Я не услышала. Она заходила, да? Ты не переживай. Мама ничего плохого не подумает. Всё в порядке, – абсолютно уверенно произносит, словно тысячу раз проверяла. – Она понимающая.

Крайне понимающая, я бы сказал.

В этот момент думаю о том, вдруг и у нас будет девочка…

Я бы такого визитера убил. Нет, серьёзно! Ну их н***р таких «друзей», что спать в кровати моего ребёнка будут. С парнями однозначно проще и понятнее.

Вечером, за ужином, Агата попросила сходить с ней на УЗИ. Спросила, не трудно ли мне будет. Ещё как не трудно! Безумно волнительное событие. Она со слезами на глазах рассказывала, как стучало сердечко малыша, когда первый раз они были на осмотре, дескать, очень трогательно. Даже не сомневаюсь. Тревожно.

Не мечтал о таком, даже не думал о детях, но отказаться может только дурак или м*дак.

– О чем ты думаешь снова? – Агата слегка на локте поднимается, пытается в глаза заглянуть. Выглядит немного встревоженной.

– Ты о чём? – о чем я могу думать, лежа с ней в кровати?

«Куски ткани тонкой хреновый барьер»

– Твоё сердцебиение меня разбудило. Ухало в ухо, – улыбается слегка, снова кладет мне руку на грудь и ведет к левой стороне. – Сейчас тоже быстро стучит.

– Агат, ты не можешь не знать какое впечатление на парней производишь. Да на всех мужиков. Я не исключение, – пожимаю плечами, прикрывая глаза. – Там, на Красной, половина толпы со стояком наблюдали за тобой.

– А вторая половина не оценила? – подшучивает, в край осмелев.

– А вторая, думаю, потекла.

Освещение скудное, но уверен она покраснела. У Гаты особенность есть, когда ей неловко, ободок её ушной раковины краснеет. В первую очередь каждый раз он выдает волнение. Выглядит забавно и необычно.

Гатёныш резво на кровати садится, ноги под себя подбирает. Смотрит на меня, ничего не говорит, по настрою чувствуется, что хочется ей поговорить.

– Можно тебя попросить? – поправляет волосы, откидывая копну назад.