Посткарантин - Злата Косолапова

всё ждал, когда он вернётся сюда, чтобы как следует накостылять ему, но он так больше и не появился здесь. А жаль. – Гоша вздохнул, отодвигая стакан в сторону. – Вернулся бы он, я бы ему ещё и бутылку поставил, ибо за всё то время, что я здесь прохлаждаюсь, он был тем редким посетителем, с которым действительно можно было поговорить по душам.

Я опустила глаза и улыбнулась. На душе как‑то потеплело от слов Гоши.

– Да, хороших людей за стенами Тверского не так много…

Гоша наклонился и сложил руки на столе перед собой. Его блестящие, горящие жизнью глаза впились в моё лицо.

– Здесь их ещё меньше, детка. И мой тебе совет, – прохрипел парень, указывая длинным кривым пальцем на мою шею. – Будь здесь осторожна, детка. Народ тут разный. И есть такие опасные типы, каких и снаружи не найдешь. Здесь, Машка, в городе ухо востро держи. Сразу тебе скажу, к Майорану и его бугаям в район лучше не суйся, а то поймают тебя, как пташку в клетку, и сиди, не вытащит никто, – пробурчал Гоша. – Начеку тут надо быть и уж точно держаться подальше от западного края города.

Снова Майоран. Кто же он такой? Настоящая напасть Тверского, судя по всему. И чего они его терпят, коли он такой негодяй?

– Кто‑то тебя уже предупреждал о нём, небось? – сказал Гоша, кидая на меня быстрый взгляд и, по всей видимости, обращая внимание на мой растерянный вид. Я кивнула, и парень снова взялся протирать стаканы. – А всё‑таки есть у нас ещё в городе добрые и бесстрашные люди. Но я тебе про него ничего лишнего говорить не буду. Он меня и так тут на коротком поводке держит. Система здесь такая – стой и драй в столовке, а если языком лишнее болтнёшь, останешься без него.

Гоша, выругавшись, плюнул и нахмурился. Ему пришлось вернуться к кухонному уголку и обменяться парой слов с пришедшими в столовую путешественниками. Минут двадцать я сидела, пригревшись на стуле. Лёгкое головокружение, расслабленность и приятный отдых облегчили боль от ран и синяков после всех приключений.

– И, конечно, главный вопрос: что тебя привело сюда, малышка? – услышала я голос Гоши, поглядывающего на меня с любопытством. Он уже вернулся и снова стоял у стойки, протирая стаканы.

Я пораскинула мозгами о том, как правильно выкрутиться из неудобных вопросов.

– Жду кое‑кого. Мы должны встретиться здесь, в Тверском. Не знаю пока, правда, как и где…

– Ну, тогда от меня совет, – только и сказал Гоша, выпрямляясь. Его глаза округлились и стали похожи на две черные бусины. – Если хочешь что‑то продать здесь или купить, спросить, узнать, найти кого‑то или чтобы нашли тебя – иди к Кошке. Она тебе поможет.

– К Кошке? А кто это?

Путник в коротком плаще и толстовке с накинутым на голову капюшоном бросил на стол несколько узорных жетонов из серого металла. В ровном круге в центре каждого такого жетона была выписана строгая буква М.

Собрав жетоны, Гоша пересчитал их и кинул куда‑то вниз, под стол. Металл звякнул, а Гоша склонился ко мне и, понизив голос, прохрипел:

– Хороший человек. – Гоша усмехнулся. – Её магазин в центре города. Сразу узнаешь где. Кошка обо всех всё знает и расскажет тебе то, что нужно. – Гоша вдруг полез в карман и стал отсчитывать жетоны, что у него там были. – Ты вот возьми. Я вижу, что у тебя ни шиша нет. На, возьми двушку на первое время, дожить до полудня. Это, конечно, мало, но плошку похлёбки и кусок хлеба точно купишь. Дальше уже сама справишься.

Парень протянул мне жетоны. Я несчастно посмотрела на него и медленно покачала головой.

– Не могу я…

Гоша возмущенно цокнул языком и отмахнулся. Теплой шершавой рукой он схватил меня за запястье и всыпал эти жетоны мне в ладонь.

– Да не ломайся ты, дурочка. Бери, пока дают. – Он тяжело вздохнул, отвёл взгляд в сторону и как‑то очень быстро погрустнел. – Нравитесь вы мне, мягкосердечные. Ещё не съела вас тень этого мира…

***

Я вышла на улицу и вдохнула прохладный ночной воздух. Город по‑прежнему сверкал тусклыми огнями под звёздным небом, металл скрипел, крошился, издалека слышались крики и хохот. Я думала о Вебере. Как он там? Жив ли? Всё ли у него получилось?..

Я не хотела уходить далеко от приюта и решила немного пройтись по ближайшей улочке, тянущейся вдоль полуразрушенных зданий. Дома вокруг меня высились кривыми постройками, а редкие прохожие косились на меня, с неприязнью поджимая губы или что‑то недовольно бормоча себе под нос.

Я, топя внутри разочарование, понимала, что вряд ли найду здесь место для ночлега, а идти куда‑то далеко мне точно не хотелось. Я так сильно устала, что уже была готова, если честно, упасть прямо на месте. К моему счастью, у заваленного подъезда ближайшей обрушенной пятиэтажки стоял старый грязно‑бежевый диван, по всей видимости, служащий здесь чем‑то вроде лавочки для отдыха.

Махнув на всё, я приземлилась на этот диван и сняла рюкзак. В ушах гудело, в голове всё путалось.

Ночевать мне было негде, значит, придётся всю ночь сидеть здесь. Возможно, завтра в приюте всё же найдется местечко для меня, и тогда я хотя бы пару часиков отдохну. Я огляделась: подозрительного народа здесь было не так много, к тому же, судя по указателю, где‑то неподалеку был пункт охраны города. Тем лучше. Так мне будет спокойнее.

Откинувшись на спинку дивана, я закрыла глаза. Под моими тяжёлыми веками закружился водоворот из огней, старых домов и бледных лиц. Голова кружилась, лёгкая тошнота выводила из себя. Я думала о Вебере и папе, о мире под небом и Куполе.

Глава 6

– Вставай же, девчонка! Ну! – пропищал детский голосок у меня над ухом.

Я заморгала и положила отяжелевшую ладонь на лицо, закрывая глаза от света. Едва пошевелившись, я поморщилась, ощутив тупую боль в коленях и локтях. Тело ломило так, будто бы по мне пробежало стадо бешеных быков. Осознав вдруг, что впервые за пять лет я проснулась не в стенах Адвеги, а под бесконечным небом, я пришла в себя в один миг. Поднявшись, поудобнее уселась на диване и, ещё раз протерев глаза, посмотрела на ту, кто меня разбудил: это была симпатичная рыжеволосая девочка лет десяти‑одиннадцати, худенькая и совсем невысокая. На её бледном личике тревогой светились большие голубые глаза.

– Тебе нельзя здесь спать, – прошептала девочка, быстро оглядываясь. – Если Часовой заметит, тебе крепко достанется!

В