Посткарантин - Злата Косолапова

что Майоран слишком умен и хитер, чтобы играть с ним в игры. Не бросай ему вызов, иначе сразу же проиграешь, здесь ведь его территория. Так что держись подальше от его имений.

Я покивала, обдумывая всё, что только что услышала. Я была благодарна Кошке за её советы и за её помощь.

– Спасибо тебе, Кошка, – сказала я, улыбнувшись. – За помощь… и за чай, конечно.

Кошка кивнула, отмахнувшись. Она встала из‑за стола и собрала чашки.

– У нас тут много еды, не переживай, – ответила девушка. – Караванщики спасают. Привозят припасы и провизию. Майоран тут, конечно, вносит свою лепту, ничего не скажешь. Хорошо, что хоть бабла городу на жизнь даёт… – Кошка повернулась ко мне, по‑хозяйски уперев руки в бока. – Ладно, теперь давай по делу. Что будешь брать?

Я поднялась из‑за стола, взволнованно теребя рукав куртки.

– Мне бы для начала продать моё барахло. Надо кое‑что из съестного приобрести…

– Ах да. – Усмехнулась Кошка, хлопнув себя по лбу. – Подземные безжетонники. У нас тут легенды ходят о выходцах из‑под камня, которые не то что без жетонов шастают, а даже не знают, что это такое. – Кошка махнула рукой. – Ладно, давай показывай, чего там у тебя.

Кивнув, я опустилась на пол и с энтузиазмом принялась копаться в рюкзаке. Через несколько минут на чайном столике перед Кошкой лежали самые разные вещи: щетка, полотенце, маникюрный набор, сложенная одежда, несколько книг, а ещё гора ненужного хлама.

– Кое‑что из этого я, конечно, у тебя выкуплю, – сказала Кошка, рассматривая вещи, которые я выкладывала перед ней на столик. – На крутые пушки или коробку Р‑тюбиков тебе этих денег, конечно же, не хватит, но чем‑нибудь обойдёмся.

Я отвлеченно потерла запястье.

– Жду твоего предложения.

– Отдам двадцатку жетонов за твои вещи.

– Этого разве хватит, чтобы купить что‑нибудь толковое? – спросила я с подозрением.

Кошка чуть прикрыла глаза и указала пальцем на серьги в моих ушах: это были маленькие гвоздики из сплава серебра и меди с потемневшими голубыми камушками. Эти серьги мне подарила Аня, дочка Рожкова, на мой семнадцатый день рождения. Я их почти никогда не снимала.

– Если отдаешь мне эти серьги, я добавлю тебе ещё тридцатку, – сказала девушка. – Караванщики сюда не возят мелкую ювелирку – слишком опасно, а мародеры шибко жадные и берут за украшения втридорога. – Кошка хищно улыбнулась, сложив руки на груди. – Короче, за всё полтинник. Этого тебе хватит, чтобы купить себе кое‑что из боеприпасов и пропитание на четыре дня, если не будешь сильно шиковать, конечно.

Я кивнула и привычно щелкнула застёжкой одной из сережек. Меня жгло едкое сожаление: мне очень не хотелось отдавать подарок Ани, он был мне дорог. Но выхода нет, придется наступить себе на горло. Сняв серьги, я протянула их Кошке.

Итак, проторчав в магазине Кошки ещё полчаса, я купила всё, что мне было необходимо. Надо было готовиться к дальнейшим приключениям, и так как задерживаться мне не пристало, я начала поторапливаться. Надеюсь, Вебер оценит мои покупки.

– Спасибо тебе за помощь, Кошка, – поблагодарила я девушку, надевая рюкзак.

– Бывай. Береги себя.

Я хотела ответить, но не успела. Кошка шикнула, приложив палец к губам. Я закрыла рот и затем услышала, как кто‑то поднимается по лестнице к магазину.

– Возьми‑ка вот это, дорогая. Это ещё один маленький подарок от меня. Совершенно бесплатно. – Кошка постучала тонким пальцем по маленькому компасу у неё в руках. – Эта штука будет полезной тебе. Ну, всё, давай. Успехов тебе. И, кстати, как тебя зовут‑то?

Приняв подарок, я кивнула, затем махнула Кошке на прощание.

– Маша.

***

Покинув магазин Кошки, я спустилась вниз и наткнулась на пожилую бабушку, копающуюся в пакете возле окна.

Бабушка седовласая, аккуратно одетая. Старенькая, в очках. Я прошла мимо, когда, к моему удивлению, она вдруг окликнула меня.

– Дочка! Дочка! – прокряхтела она и повернулась ко мне. Её подслеповатые глаза всматривались в моё лицо, и она протягивала мне свою дрожащую худую руку. – Возьми. Для тебя наёмник какой‑то передал.

«Вебер!» – с облегчением улыбаясь, подумала я. Я взяла у бабушки записку и горячо поблагодарила её. Выскочив на улицу, я развернула бумажку и прочитала.

«Маша, ищи меня в Клубе Майорана. Мне нельзя сейчас появляться в Тверском в других местах. Тебе придется найти меня здесь».

Всё хорошее настроение в один миг испарилось. Вебер просит меня идти к Майорану в Клуб? Это после того, как полгорода меня предупреждали там не появляться?

Мне было как‑то странно, что Вебер заставляет меня идти на такие риски. Хотя, возможно, после всех его приключений это действительно единственный выход? Обычно Сашка мог заставить меня рисковать только в самых крайних случая, как вчера, например. Значит, сейчас тоже есть все основания для этого.

Ну, что ж. Тогда придется идти.

***

Я не придумала ничего лучше, чем вернуться в магазин Кошки и спросить у бабушки, передавшей мне записку, как мне попасть в округ Майорана. Та отчего‑то не стала меня предупреждать и останавливать – но это же не обязан делать каждый, правда? Мало ли что у меня на уме.

– Дойдёшь до Центральной улицы и у кирпичного ларька свернёшь налево, затем выйдешь на Разбитую улицу. В конце Разбитой снова налево, там начинается Карминский район. Это округ Майорана.

Я вышла на улицы Тверского, нервно потирая кончиком пальца пластырь на моей шее. Сейчас я едва‑едва могла думать о чем‑либо кроме встречи с Вебером. Именно поэтому спешила скорее найти Клуб Майорана.

Пытаясь собраться с мыслями и понять, куда мне идти, я моталась по обочинам шумных улиц города и озиралась по сторонам. Мне надо было попасть в Карминский район. После возвращения на Центральную улицу я шла так, как велела мне бабулька, однако об указателях в этом городе, видимо, не слышали. Именно поэтому в данный момент я пребывала в некоем замешательстве по поводу того, на какой улице я сейчас находилась. Мне нужна была Разбитая улица, а это какая из них?..

Стараясь не наступать в зловонные лужи, сверкающие в трещинах разбитого асфальта, я шла вперёд, не сбавляя шага. Рядом со мной фыркала толстая кобыла, погоняемая извозчиком, одетым в старую куртку из непромокаемой ткани. Извозчик тихо ругался, изредка подхлёстывая кругломордую лошадку. Нагруженное животное склоняло голову, таща за собой телегу с пыльными мешками и коробками. Мне было очень жалко кобылку, и я надеялась, что её хотя бы хорошо накормят после трудового дня.

А между тем улицы Тверского кипели жизнью. Сидя на старых сумках у кирпичных стен бакалейного магазина и бренча на гитарах,