Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина

- Бать, ну бать! - заныл Максимка - Ты ж сам сказал, что она расцвела совсем. И одевается как-то иначе, и ведет себя правильно, и что повезет кому-то с женой такой... Почему не мне-то?

Вот, вроде бы видный парень... Даже первый парень на селе. Что не так пошло в его воспитании? Ведь староста, хоть на вид и неказист, а вон какой! И поговорить, и совет спросить, и помочь... На него многие женщины заглядываются. Сам же он супруге своей верен. Вот и как у ТАКОГО мужчины мог вырасти такой дурачок?

- Максимельян, ты дурак? - староста будто мысли мои прочитал. - Олена, ты принимала его ухаживания?

- А что, были ухаживания? - изумилась я.

- Я ж постоянно к тебе приходил! - возмутился хмырь.

- И говорил, что как только я к тебе на шею брошусь, то ты меня на смех подымешь перед всем селом.

- А цветы что я тебе принес? А ты меня палкой по спине да гнала через все село!

- Дак я ж думала, что это бандит какой промышляет по чужим домам. А гнала я тебя к Василене, чтобы от аллергии тебя избавить.

- Ну а щенка я тебе принес? Где вот он? Избавилась? - негодовал этот... этот... Не знаю как и обозвать-то!

- Это какой щенок? - вдруг тихо, но четко спросил староста. - Это не нашей ли Бульбы щен? Не тот ли, которого я договорился продать старосте Мостовок?

- Ыть! - Максимка вжал голову в плечи и ткнул пальцем в меня.

- Пап, - я повернулась к родителю - Я чего-то не знаю? Какой щенок?

- Не было ничего подобного. Ни в доме, ни на участке. - только развел он руками, и повернулся к хмырю - А сегодня ты зачем хотел Олену утащить?

Мы все уставились на поникшего парня в немом ожидании ответа. Лишь мать Максимки как-то суетливо затеребила воротник платья да глазами зло стреляла в мою сторону.

- Я это... Ну это... - замялся парень, но потом поднял голову и заявил - А потом бы женился. Честно!

Я выпала в осадок! Следом за мной выпали все присутствующие. Мать Максимки уже оторвала левую часть воротника.

- Это что же получается? - медленно проговаривая каждое слово начала я - Ты б меня того, а я потом довольная и счастливая стала бы готовиться к свадьбе? - к окончанию голос мой звенел.

- Ну а кому ты порченная была б нужна? - ухмыльнулся хмырь.

Я медленно встала и направилась к печи. Еще при входе я заметила на шестке ведро с замоченными яблоками. Эти снаряды уже однажды показали себя на отлично. Правда эти были крупными, но и ситуация, прямо скажем, из ряда вон выходящая.

Раз! Яблоко точно попало в лоб хмыря и развалилось на части. Максимка от удара опрокинулся на спину на пол.

- Ой, уби-и-ила-а! - заголосила мамаша сыночки-корзиночки и упала, закрывая Максимку сверху. - Да за что же? Да женился б потом! Ой, покалечила-а-а!

Трофим Гордеевич тяжело посмотрел на жену. Та, почуяв неладное, замолкла.

- Дак это ты, Валина, науськала сына?

Староста встал и грозно навис над лежащей парочкой.

- Трофимушка, - быстро проговорила его жена - Девка-то справная же! По хозяйству бы помогала да обшивала б семью нашу...

- Дак ты на тряпки засмотрелась да прислугу себе искала? - зарычал староста.

Валина быстро подобрала сыночку и выскочила с ним в сени. Трофим Гордеевич, глядя на их побег, тяжело упал на лавку держась за сердце.

- Прости, Владияр. И ты, Олена, тоже прости меня. Не увидел змеищу рядом, не уследил за сыном...

Папа сидел будто палку проглотил. Василена держала его за руку и гладила по плечу. Я оставила яблоки и обняла отца со спины.

- Все хорошо, пап. Успокойся. - тот дрогнул. - Трофим Гордеич, есть у вас что крепкое выпить?

Староста махнул рукой в сторону занавешенного шкафа. Там я вынула бутыль мутного самогона и поставила ее на стол. Василена тихо поставила миски с квашеной капустой и хлебом. Мы переглянулись и тихо вышли из дома, забрав детей и ведро яблок.

На улице толпа не расходилась. На все вопросы я ответила, что староста сам расскажет, если захочет. Толпа возмутилась, толпа загудела, толпа стала расходиться.

Знахарка с детьми ушли домой, а я, забрав свою и отцовскую корзины, пошла разбирать то, что насобирали. Ну не пропадать же добру! Чернику и бруснику я пустила на морс, а грибочки потушила с картошкой. Вкусненько! Яблочки так и лежали в ведре. Зачем я их прихватизировала-то?

Пока я ела, то задавалась вопросом: а чего это я так относительно спокойно отнеслась к произошедшему? Вывод был таким - либо я не до конца все осознала, либо, по прожитии более семидесяти лет, я подзабыла о такой мелочи как девственность.

Самогонку мне в печенку! Я ж нонче девица!!!

Это осознание заставило меня вскочить и забегать по дому. Дома было мало и я выскочила во двор. Оббегая вокруг уже раз в пятый, я вдруг споткнулась и полетела в кусты смородины. Прямиком в то место, где усердно удобряла Смолка, соседская кобылка. Это было давненько да и убрали мы все, но во что-то черное, теплое и мягкое я все же воткнулась.

"Куча вернулась" - подумала я. Куча посмотрела на меня и тихонько запищала. Черная шерсть пушилась вокруг маленькой мордашки, белые "носочки" на лапках поджимались под тушку, ушки прижаты к голове.

"Щенок" - вторая мысль, посетившая меня после забега. Мы смотрели друг на друга лежа на земле под кустом. Романтика. Собачий детеныш, обнюхивая меня, принялся подползать по солдатски.

"Боец" - третья мысль, поднявшая меня на ноги.

Я погладила собакена. Тот не стал сопротивляться и уткнулся мне в ладонь мокрым носом. Что в итоге я имею? Дите не кормлено, не поено, не стирано, не гуляно... Хотя последнее уже лишнее. Наскоро вымыв тушку щенка, я забрала его в дом и стала с умилением смотреть как он ест простоквашу. Милаха чернявенький.

Все мысли о моей девичьей доле меня враз покинули. Какая такая доля? Я теперь мать собачья! В смысле хозяйка пса. Не важно! Ути-пути-тютечки...

Корова и я. Начало дружбы.

В октябре еще тепло, как ни странно. Вот только световой