Голос Арчера - Миа Шеридан

Конечно, прошло так много времени, что я уже не понимал, что случилось раньше: все в городе вели себя так, словно я стал невидимкой, или я сам дал понять, что хочу быть таким. В любом случае теперь я смирился с этим. И дядя Нейт с этим тоже определенно смирился.

«Все хорошо, Арчер, – говорил он, проводя рукой по моему шраму. – На всей земле нет никого, кто сумел бы выпытать у тебя информацию. Если ты покажешь свой шрам и притворишься, что не понимаешь, тебя оставят в покое».

Я так и делал. Это было нетрудно. Никто даже не задумывался, что все может быть иначе. Всем было все равно.

И теперь, когда прошло так много времени, я чувствовал, что пути назад нет. Я был не против – пока она с такой легкостью, словно вальсируя, не появилась на моем участке. И теперь у меня в голове возникали всевозможные безумные, нежелательные идеи. Что, если я зайду в закусочную, где она работает? Просто сяду за стойку и выпью чашечку кофе, как обычный человек?

Как бы я вообще заказал чашку кофе? Просто тыкал бы во все пальцем как трехлетний ребенок, заставляя людей посмеиваться над бедным немым и качать головами? Ни за что! Одна только мысль об этом наполняла меня тревогой.

Выйдя из душа, я услышал вдали крик. Вздрогнув, быстро натянул джинсы, футболку и побежал к двери. Обувь… обувь… Я оглянулся, а крики не умолкали. Голос был похож на голос Бри. Забудь об обуви. Я выбежал из дома и устремился к лесу.

Ее мучительные крики вели меня сквозь кусты, вниз к озеру, к пляжу на самом краю моего участка. Когда я увидел Бри, запутавшуюся в сети, бьющуюся в ней с закрытыми глазами, плачущую и кричащую, мое сердце разрывалось на части. Дядя Нейт и его чертовы ловушки! Если бы он не был уже мертв, я бы его убил.

Я подбежал к Бри и коснулся ее руки, запутавшейся в сетке. Девушка дернулась и заскулила, прикрывая руками голову и сворачиваясь в клубок, насколько это было возможно в ловушке. Она была похожа на раненое животное. Мне хотелось рычать от переполнявшего меня гнева из-за того, что я был не в состоянии ее успокоить. Я не мог сказать ей, что это я. Я открыл верх ловушки – знал, как она устроена. Я соорудил достаточно много таких, пока мы с Нейтом сидели у озера и он разрабатывал план безопасности своего участка.

Теперь Бри сильно вздрагивала, издавая тихие всхлипы, и напрягалась всякий раз, когда ее касались мои руки. Я опустил ее на землю и освободил от веревок, а затем взял ее на руки и направился обратно к дому через лес.

На полпути Бри открыла глаза и уставилась на меня. Крупные слезы катились по ее щекам. Мое сердце громко билось в груди, но не от напряжения, когда я нес ее вверх по склону, – она была как перышко в моих руках, настолько я был переполнен адреналином, – а от страха и опустошения, которые я видел в ее прекрасных чертах. На лбу у нее багровел большой рубец – должно быть, она ударилась головой, прежде чем ловушка подняла ее в воздух. Неудивительно, что она была в таком смятении. Я стиснул зубы, снова поклявшись прибить Нейта, когда попаду на тот свет.

Когда Бри подняла взгляд, она, казалось, узнала меня. Ее широко распахнутые глаза скользнули по мне. Но затем выражение ее лица изменилось, и она разрыдалась, обхватив меня руками за шею и уткнувшись мне в грудь. Рыдания сотрясали все ее тело. Добравшись до газона перед домом, я крепче прижал ее к себе.

Я пинком распахнул дверь, вошел внутрь и сел на диван. Бри все еще была у меня на руках и горько рыдала, ее слезы пропитывали мою футболку. Не зная, что делать, я просто сидел, держа ее на руках, пока она плакала. Через некоторое время я осознал, что укачиваю ее, а мои губы касаются ее макушки. Так обычно делала моя мама, когда мне было больно или отчего-то грустно.

Бри все рыдала и рыдала, но в конце концов ее плач утих, а теплое дыхание на моей груди стало более спокойным.

– Я не сопротивлялась, – тихо сказала она через несколько минут.

Я слегка отстранил ее от себя, чтобы она могла видеть мой вопрошающий взгляд.

– Я не сопротивлялась, – повторила она, слегка покачав головой. – Я бы не сопротивлялась, даже если бы он не сбежал. – Она закрыла глаза, но через несколько секунд открыла их и с болью посмотрела на меня.

Я слегка приподнял ее и уложил на диван, подсунув под голову подушку. Мои руки болели, их сводило судорогой оттого, что я так долго держал ее в одном положении, но мне было все равно. Я бы обнимал ее весь остаток ночи, если бы это было ей нужно.

Несмотря на боль, я любовался ее красотой, ее длинными золотисто-каштановыми волосами, которые лежали свободными волнами, зелеными глазами, в которых блестели слезы.

– Кому ты не сопротивлялась, Бри?

– Человеку, который пытался меня изнасиловать, – показала она, и мое сердце на миг замерло, а затем забилось быстро и бестолково. – Человеку, который убил моего отца.

Я не знал, что думать, что чувствовать. И конечно, не знал, что сказать.

– Я не сопротивлялась ему, – повторила она. – Ни когда увидела, что он наставил пистолет на моего отца, ни когда он пришел за мной. Отец велел мне прятаться, но я и этого не сделала. Я не сопротивлялась… – Ее лицо залила краска стыда. – Может быть, я могла бы его спасти. Он убил отца, а потом пришел за мной, и я все равно не сопротивлялась.

Я смотрел на нее, пытаясь понять. Наконец я сказал:

– Ты сражалась, Бри. Ты выжила. Ты боролась за свою жизнь. И выжила. Именно так советовал поступить твой отец. Разве ты не сделала бы то же самое для того, кого любишь?

Она моргнула, глядя на меня, скользнула по мне взглядом, и мне показалось, что выражение ее лица смягчилось. И я тоже ощутил облегчение, хотя и не понял почему.

У Бри снова потекли слезы, но боль в ее глазах, казалось, стала понемногу проходить. Я снова подхватил ее на руки и прижал к себе, а она плакала все тише и тише. Немного погодя я почувствовал, что ее дыхание выровнялось, – она заснула.