Омега для Альфа Мужей - Кира Иствуд

Чтобы хотя бы не убить невзначай Эльзаса! И защитить свою тайну — которую он обязательно выдаст, когда на него надавят.

Поэтому я сделала то, за что мне придётся потом поплатиться.

Вдох-выдох. И я положила раскрытую ладонь на грудь Ханту. Он дёрнулся, словно его ударили под дых. Задышал часто и шумно.

И перевёл полный безумия взгляд на меня.

Под моей ладонью бешено стучало сильное сердце. Я чувствовала это даже через ткань космийки. Если скорость поднимется ещё на десяток ударов в минуту, Хант перейдёт в боевую стадию — смертоносную для тех, кого шиариец посчитает врагом.

Я не могла этого допустить.

— Я прошу вас, капитан, — ласково заговорила я, — не надо… Это ни к чему… Мы с вами сейчас поговорим… Мне пришлось немного задержаться, но я шла к вам…

Проблема была в том, что сильных, словивших феромоновое безумие, шиарийцев здесь было двое. И я просто не знала, как мне удержать от опрометчивых действий обоих сразу.

Но мне почти удалось.

Ведь воздействуя на Ханта через объединённое псионическое поле, я дотягивалась и до почти рычащего Ордела. Просто Ханта было капельку проще вернуть в сознание. И я почти преуспела. Опять это “почти”.

Увы, Эльзас решил, что пришло время атлантианской дипломатии выйти на арену, и так не вовремя подал голос:

— Капитаны, — прокашлялся Эльзас, — я хочу заверить вас, что никак не претендую на виану…

Ордел дёрнулся к стоящему за моей спиной атлантианцу.

Голос Эльзаса оказал на шиарийца эффект красной тряпки, но я снова проявила свою шиарийскую суть,

Как в ледяную воду сиганула — позволила моему золотому хвостику метнуться и сплестись “на бреющем полёте” с чёрным опасным хвостом Ордела, который уже показал шипы.

И Ордел замер на месте, не причинив Эльзасу никакого вреда.

Атлантианец шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и скользнул из каюты наружу, бочком-бочком по стенке сдвинулся в сторону, уходя с линии огня. Видимо, не захотел оказаться запертым в помещении — откуда бежать было бы некуда.

Эльзас уходил по коридору, от греха подальше быстрым шагом. А Ордел так и стоял, остолбенев.

Шипы капитан уже втянул, а наши хвосты сплелись в такую плотную косицу, что я теперь сомневалась, что удастся их так скоро расцепить, как в прошлый раз. Точно они дорвались друг до друга, как тоскующие в разлуке влюблённые.

Ох… куда это несёт мою мысль?

Лучше ничего такого не думать при шиарийцах.

— Ария, — хрипло шепнул Ордел наконец отмерев, — ты не пришла…

Теперь они с Хантом стояли, ненавязчиво прижав меня к стене рядом со входом в личную каюту Эльзаса в пустом стерильно-белом коридоре. Хотя… краем глаза я заметила, как по стене поползли неуставные золотистые завитки орнамента. “Опять корабль чудит, но… красиво”, — скользнула в сознании мысль. От стресса и нервов чего только в голову не лезет…

Правда была в том, что меня шатало — и не то чтобы снаружи — а скорее внутри. Уже знакомый жар разлился по телу, я задышала чаще. Разумные мысли расплывались, будто рыбки, которых пытаешься ухватить за хвосты.

Омега ген опять включился.

Но я не могла позволить ему перехватить контроль.

— Я собиралась… к вам… — успокаивающим голосом повторила я, тщательно выверяя интонацию и пытаясь успокоить своё дыхание. И параллельно размышляя: безопасно ли убрать ладонь с груди Ханта? И ещё — получится ли у меня убрать руку?

Даже не в том плане, не перехватит ли её Хант, а именно: смогу ли я? Ведь его мощная грудь обдаёт меня жаром даже через плотную ткань его космийки. А его сердцебиение резонирует на самых кончиках моих пальцев, и это… это… звучит почти как музыка.

Прекрасно.

Так хочется услышать её ближе…

Я задержала дыхание.

Я поняла, что меня ведёт. Голова кружится, а перспектива поддаться напору капитанов кажется безумно соблазнительной. Особенно когда они так смотрят, будто хотят овладеть мной. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Что если просто поднимут и, удерживая меня под бёдра по очереди возьмут прямо в коридоре. У этой самой стены. Просто обхватят своими сильными горячими руками и…

Космос!

Я с трудом встряхнулась, осознавая, что от впадания в феромоновое безумие меня саму отделяет лишь несколько вдохов.

— Ария…

— … наша виана…

Я сама не поняла, как вторая моя рука оказалась на груди Ордела. Абсолютно симметрично тому, как первая лежала на груди Ханта.

А в косицу наших хвостов вплелась серебряная лента хвоста Ханта.

И между нами тремя как будто задрожал воздух. Заструились псионические потоки через ладони, сердца, бешено разгоняя по венам кровь.

— Почему ты не дышишь Ария? — выдохнул Хант мне в губы.

— Дыши, — ласково приказал Ордел, опаляя мне висок горячим дыханием.

И я вдохнула.

* * *

Конечно, это была ошибка.

Стоило мне вдохнуть — привычный мир рассыпался искрами, а Хант страстно вжал меня в стену. Его руки нежно сжали мои бёдра. Капитан подтянул меня выше. В точности, как я представляла себе несколько секунд назад.

Миг — и моё лицо уже на уровне лица светловолосого шиарийца.

Даже не миг промедления. Меньше. И губы Ханта жадно впиваются в мои.

И это будто последний толчок, что скидывает меня в океан безумия. Разум окончательно мутнеет, жар ударяет в голову. Хант целует страстно — так, будто ему нужно касаться меня, чтобы жить.

Моя рука, что только что лежала у него на груди, с силой обнимает его мощную шею. Чтобы он не смел… не допускал даже мысли прекратить это жаркое порочное прикосновение. Эти мягкие покусывания губ. Эти жаляще-сладкие столкновения языками.

Я обнимаю его ногами за талию. Он целует меня так, словно желает поглотить.

“Они же догадаются…” — толкается в моё полуобезумевшее от желания сознание острая холодная мысль. Я не до конца её понимаю.

Хант передаёт меня в руки Ордела, к которому так и тянулась всё это время моя вторая рука. И теперь меня не менее жадно целует второй капитан. Его поцелуй совсем другой. Глубокий, мерный, нежный. И если Хант — сжигал меня заживо, то Ордел сейчас тягуче и сладко — выпивает из меня душу большими глотками.

И мне не жалко.

Нет ничего естественнее.

И моё пси-поле готово раскрыться моим самцам без остатка.

“Раскроешь пси-поле, и они могут догадаться о беременности, Ария”, — мысль отрезвляет. Вкручивается в мозг, неожиданно стабилизируя феромоновую бурю.

Ордел всё ещё целует меня.

Всё ещё одуряюще, великолепно, сладко.

Но я — уже соображаю.

Если сейчас не