Еще одна роза Хетага - Наташа Доманская

class="p1">— А что с ним не так? Я имею в виду, с твоим одеялом. — Дрожащими руками Саша пыталась насыпать в отделение стиральной машины порошок из пластикового ведерка, которое достала из шкафа и держала на весу. Все ее тело стало будто деревянным, движения получались какими-то зажатыми, как и во время приготовления медальонов, как и в любое другое время, когда хозяин дома смотрел на нее.

Неожиданно за ухом Саша почувствовала его дыхание.

— Давай помогу, — перехватил Хетаг пластиковый стаканчик, скользнув ладонью по ее кисти. Его пальцы были теплыми. Даже горячими.

Саша замерла, а в следующее мгновение невольно улыбнулась. Ей отчего-то было приятно касание этого странного мужчины.

— Он подумал, что одеяло сделано из скальпов, — тихо шепнул он ей на ухо.

Не в силах сдвинуться с места, гостья глубоко вздохнула, на несколько секунд задержав дыхание. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Не оборачиваясь, протараторила:

— Возьми меня с собой в лес. Мне без разницы, из чего сделано твое одеяло. Я просто порисую. А еще я буду тебя слушаться и… молчать, — выпалила Саша, прижимая к груди ведерко со стиральным порошком.

Хетаг расхохотался, обнажив белые зубы. Он развернул ее к себе, вырвал из рук ведерко, бросил в него уже пустой мерный стаканчик и поставил обратно в шкаф. От охотника пахло лесом и еще… зубной пастой.

— Заманчивое предложение, Саша, но я позволю себе от него отказаться, — серьезно проговорил он и, захлопнув отделение стиральной машины для порошка, нажал на кнопку пуска. Машинка загудела.

Саша понуро смотрела себе под ноги, готовая вот-вот разрыдаться. Хетаг подошел к ней совсем близко и двумя пальцами приподнял голову за подбородок. От его одежды исходил запах кондиционера, и Саша поняла, что он все-таки поменял рубаху. Эта была на оттенок светлее. Наверное, пережила большее количество стирок, чем предыдущая.

— Прежде чем повести своего благоверного в душ, выключи машинку. А то с его везением, он домой не вернётся. В доме нет заземления. — И убрав теплые пальцы от ее лица, Хетаг резко шагнул в сторону двери.

— Если честно, такая жизнь… она не по мне… ну то есть это, конечно, круто — жить в лесу, но я хочу другого… — сбивчиво проговорила Саша, понимая, что она это скорее говорит сама себе, ведь мужчина ее ни о чем не спрашивал. Ему вряд ли было интересно. Это опять ее дурацкие фантазии и мечты.

Хетаг замер в дверном проеме. Не поворачивая головы, спросил:

— И чего же ты хочешь?

— Я хочу развлекаться, гулять, ходить по ресторанам, просто жить, понимаешь? Хочу, чтобы мне было весело и интересно. Хочу, чтобы человек что-то для меня делал, думал о том, чтобы было интересно мне. — Она присела на краешек ванной. — А еще я очень хочу в лес, за грибами, за ягодами, на конюшню, куда угодно. Я хочу сходить на пленэр, остаться ночевать в палатке в лесу, пить утром кофе из термоса, искупаться в ледяной воде. Я хочу хорошо провести время здесь. Сейчас. Эти оставшиеся дни до нашего отъезда. А еще я очень хочу, чтобы ты меня поцеловал, — она тяжело вздохнула, будто, сказав это, огромный груз упал с ее плеч. — Но я не хочу жить такой жизнью постоянно. По крайней мере, не сейчас, ведь мне всего 23!

Хетаг обернулся. Его лицо выражало недоумение. Вероятно, он не привык к тому, чтобы молодые девчонки изливали ему свою душу. А может, наоборот, они только и делали, что рассказывали ему о своих бедах. И уж точно он хоть раз слышал о том, что они хотят его поцеловать. Саша была неоригинальна.

— Зачем я тебе это говорю? — Девушка вскочила, не дожидаясь ответа. — Ты прости, я обещал сделать ему ванну.

— Я понимаю тебя, Саша. Но в этом доме свои правила, а у меня… свои желания и принципы. Которые ничуть не менее важны, чем твои. — И охотник исчез так же незаметно, как и появился.

Саша налила в джакузи воду, добавив крышечку пены. Вода была градусов 80, не меньше. Пока она приведет сюда Дэна, вода как раз остынет. Мысли кружились в голове, налетая одна на другую. Позже Саша еще раз прокрутит этот диалог, а сейчас ей нужно идти. И с чего она решила, что хоть кому-то, кроме родителей, до нее есть дело? Раз так никогда не было, то почему сейчас вдруг должно измениться. Она выскочила из ванной комнаты и снова налетела на стальное тело Хетага.

— Ой, — девушка замерла, в нос ей ударил запах кондиционера и дезодоранта. Но в этот раз она уловила что-то еще: от него пахло кожей, лесом и немного кровью. А еще вином и печеньем.

— Саша. — Он легонько тронул не за плечо. — Подожди…

— Мне нужно идти, он меня ждёт. — Нос защипало. Девушка вырвалась и бегом бросилась по длинному коридору к лестнице. Лопатками ощущая, как он взглядом прожигает ее кожу под тонким трикотажем водолазки, которую она надела вместе с дырявыми, вытертыми и расшитыми пайетками джинсами. В это утро она решила обойтись без платья. Хотела ему понравиться. Глупая.

Глава девятнадцатая

— Он сожрал собаку! Он поймал и сожрал собаку! — голосил на всю столовую Дэн.

Нестор сидел на деревянной лавке, обтянутой кожей, подперев руками голову, и смотрел не отрываясь на заварочный чайник, в котором они с Сашей заварили привезенный ей чай «Заводной апельсин». В ярко-оранжевой жидкости плавали кусочки фруктов, а также раскрылся огромный цветок лилии и несколько поменьше — календулы. Нестору пришло в голову, что Хетаг придет в ужас, если узнает, какой чай они пьют. По столовой распространился терпкий аромат апельсина, который был достигнут точно с помощью консервантов.

— Прекрати орать, Денис. — Мужчина взъерошил волосы. — Он много лет живет в этой глуши. Для него норма есть животных. Даже собак.

— А одеяло из скальпов⁈ Это тоже норма? — продолжал кричать Дэн.

Нестор расхохотался. Его могучее тело сотрясалось от смеха:

— Не пори чушь… Это имитация. Ты, кстати, знаешь, что все эти паломничества туристов в дом приносят Хетагу неплохие деньги. Вот он и старается… Шкуры, черепа, кости, остальной реквизит.

— Ты разве не понимаешь, что мы здесь в ловушке? А еще он откровенно клеит мою жену.

— Не говори глупости. Уж сколько здесь перебывало женщин. А Саша, уж прости мне эту откровенность, не самая красивая… из них. — Нестор провел ладонью по материалу, которым была обтянута лавка.

Разбавленный оранжевый — так бы он назвал цвет обивки.

В мастерской у хозяина дома запах стоял труднопереносимый обычными людьми.