Любовницей не буду - Агния Тан

вечер прекрасно: в черной мутоновой шубе (эх, а как бы ей пошла норковая шубка и сапожки на высоком каблуке), она казалась аристократкой. Хорошо, что она перестала носить этот дурацкий бесформенный пуховик. В принципе, я понимал, почему. В нем теплее, и когда ходишь по улице, а не ездишь в машине, нужно одеваться тепло. Я и девчонкам своим все время говорю.

А вот если в машине тебя везут, то можно и легкую красивую шубку надеть, и юбку короткую, из-под которой торчат круглые завлекающие колени, обтянутые капроном. Интересно, у нее это колготки или чулки? Воображение сразу же нарисовало эротическую сцену, в которой я трогаю нежную полоску кожи между чулком и трусиками. Я сглотнул. И тут заметил слегка напряженный взгляд Насти.

— Какие планы на Новый год? — спросила она.

Да уж, какие мы разные. Я думаю о сексе, а она о празднике.

— Поеду к детям, — нарочито спокойно сказал я. Только бы она не спросила про жену, про семью. Тихо, Настя, не спрашивай, не заставляй меня изворачиваться, как уж на сковородке.

— У тебя дети есть? — спросила она. По лицу не понятно, какое чувство она сейчас испытывает. Взгляд более-менее спокойной, истерики не намечается. Ну в принципе, а что. Вопрос как вопрос, вполне нейтральный. Я же у нее спрашивал про детей, еще в самом начале знакомства. Она еще молодец, долго держалась.

— Да. Девочка и… — спародировал я Новосельцева. Лучше перевести все в шутку, не заострять.

— И? — подыграла она. — Мальчик?

Вот и умница, приняла подачу, надо дальше так и оставаться в легком флирте. У нас еще недостаточно развились отношения, чтобы идти дальше. Скоро Марго приедет из санатория, и поговорю с ней. А лучше после Нового Года. Будут каникулы, сядем спокойно. Все решим.

— Нет. — Засмеялся я, поддерживая диалог. — Две девочки.

— Здорово, — она улыбалась. — А сколько им лет?

— Десять.

— Обеим?

— Да, они двойняшки. Тая и Мия. Тая любит рисовать, а Мия — лошадей, — в моем голосе, наверное, звучала гордость всех отцов земного шара.

Настя улыбнулась и взялась за ручку дверцы.

— Подожди, я сейчас тебя выпущу.

Я вышел из машины, открыл дверь и подал ей руку.

— Увидимся после каникул. С наступающим, Настя!

Мне показалось, что ее улыбка слегка натянута.

— До встречи! — бросила она и неестественно-прямо пошла к своему подъезду.

Глава 30. Марго и слезы

На следующий день, в пятницу, за два дня до Нового Года, Марго приехала из санатория бледная и расстроенная. Как будто даже похудела. На работе она вела себя по-прежнему, и никто ничего не замечал, но после работы…

Мы, как обычно, поехали к ней. В огромной светлой столовой стояла аккуратная елочка, наряженная стеклянными шарами и гирляндой, которая посверкивала то красными, то белыми огоньками. У нас дома тоже есть елка, она прямо во дворе растет, участок-то большой. Завтра я обещал девчонкам, что будем вместе ее наряжать.

Я плюхнулся в большое кресло рядом с елкой и уткнулся в телефон. Марго переоделась в шелковое домашнее кимоно и принялась хозяйничать. Кухня была в этом же пространстве, так что мы видели друг друга.

— Тебе помочь? — спросил я для проформы.

— Нет, спасибо, я сама, сейчас все в духовку поставлю, и все.

Она приготовила утиную ножку в каком-то офигенном соусе, и отварила картошку. То, что надо после тяжелого трудового дня и даже недели. Какой же я голодный!

Я наворачивал за обе щеки. Марго уселась рядом и подперев голову рукой, грустно смотрела на меня.

— Ты чего? — я оторвался от трапезы.

— Ничего, так…

— Что врач-то сказал? — решил поинтересоваться я. В таком жалком образе я никогда раньше не видел Марго.

Она махнула рукой.

— Да там, — она как-то странно посмотрела на меня, — по женской части.

— А-а-а, — протянул я. В этих бабских штуках я ничего не понимаю, но знаю, что женщины из-за гормонов подвержены всяким истерикам и нестабильным состояниям.

— Надеюсь, ты не беременна, — пошутил я, взяв утиную ногу и вгрызаясь в нее зубами. Ну а что, тут можно не соблюдать все эти манеры. Ответом мне было молчание.

Я поднял глаза и вздрогнул.

По лицу Марго текли слезы.

А я-то думал, что она и плакать не умеет!

— Маргоша, ты чего? — я с изумлением смотрел, как она тихо плачет и обеими руками вытирает слезы с лица, как ребенок. Меня кольнула жалость.

Я встал и подошел к ней, обхватил ее голову и прижал к себе. Она внезапно разрыдалась во весь голос, и я совсем испугался. Может, у нее нервный срыв?

— Нет…, - прошелестела она.

Я не понял. Что нет? Или я про нервы вслух сказал?

— Не беременна…, - и она снова залилась слезами.

— Ну а что ты плачешь? — Я погладил ее по голове, — ну все же хорошо…

Она вдруг выскочила из-за стола и помчалась в свою комнату, у нее есть на первом этаже «будуар», как она говорит.

Я не знал, то делать. Никогда не сталкивался с истериками, только слышал от мужиков, как им жены мозг выносят своими капризами, и радовался в этот момент, что у меня нет жены и никто мне ничего не выносит.

Я подошел к двери и постучал.

— Марго?

В ответ тишина.

— Марго? Выходи!

Дверь отворилась, и я отшатнулся. Марго вышла внешне спокойная, и даже подкрасила губы. Но в глазах я видел такое, что сразу захотелось отвести взгляд. Там была ненависть и боль.

— Извини, — пробормотала она, — что-то я устала.

Устала! Она же из санатория только что вернулась! Ничего не понимаю.

Мы снова уселись за стол. Я налил ей вина, чокнулись.

— Ну, за здоровье! — И тут я заметил, что Марго лишь прикоснулась губами к бокалу, а пить не стала. Интересно, когда это она такой трезвенницей стала? Или я может, не замечал чего-то? Марго всегда была стабильна в своих действиях, и никаких особых изменений до последнего момента я не видел. А может, просто я к ней привык и не хотел видеть. Мне вспомнилось, как Вадим, который пришел ко мне просить об оплате операции для сына, сказал: «Марго орала так, что меня оттуда сдуло». Почему тогда я не придал этому значения? Ведь Марго никогда не орала. Ее спокойный металлический голос был для сотрудников страшнее ора. Как же я пропустил мимо ушей такую информацию? Отфильтровал, как ненужную. А зря.

После ужина она убрала со стола. Я сидел в уютном кресле, здесь же, в столовой, и проверял сообщения в телефоне.

— Олег…

— М-м-м? — спросил