Жнец и Воробей - Бринн Уивер

| … Всё равно не понимаю, но мы вернемся к этому позже. НЕ ДАЙ БАРБАРЕ ПОЧУВСТВОВАТЬ ТВОЙ СТРАХ. Она станет ещё злее.

Я ухмыляюсь и засовываю телефон в карман, беру костыли и двигаюсь по коридору.

И тут слышу шорох.

Мчусь к выходу из темного коридора и вижу енотиху.

Барбара стоит на задних лапах. Мы замираем. Она словно оценивает, кто победит в этой схватке. А потом, глядя мне в глаза и сложив передние лапки на груди, она уходит в комнату в конце коридора.

— О, господи. Это жутко и мило одновременно. Барбара, вернись! — я бегу за ней, но падаю, когда полотенце соскальзывает с моего плеча и запутывается в костылях. Слышу, как она стучит когтями по чему-то металлическому, но когда я встаю и дохожу до комнаты, включив свет, вижу, что её нигде нет. — Что за черт…? Док… Док…

Фионн быстро бежит ко мне.

— Нет, Роуз, — говорит он взволнованно. — Она идет на звук.

Я поворачиваюсь к нему и закатываю глаза.

— Док, ты говоришь так, будто она чертов велоцираптор…

— Пригнись!

Я поворачиваюсь и вижу, как на меня летит комок шерсти. Роняю костыли, закрываю голову руками. Уклоняюсь и верчусь на здоровой ноге, видя, как Барбара нападает на Фионна.

Я набрасываю на них полотенце.

— Зачем? — жалуется куча дергающегося полотенца.

— Прости, Док. Правда прости, — говорю я, хотя это звучит не очень искренне, учитывая, что я не могу удержаться от смеха. Хватаю Барбару за шкирку, надеясь, что это именно енотиха, пока она рычит в знак протеста, а Фионн изрыгает поток ругательств с ирландским акцентом. Как только мне удается оттащить её от его лица, он шатается назад, с растрепанными волосами и исцарапанной шеей.

— Что за хуйня.

— Зато сработало, — пожимаю плечами, а Барбара вырывается из моих рук. — Всегда пожалуйста.

— Мне теперь надо делать прививки от бешенства.

Я поворачиваю Барбару к себе, она визжит и извивается, пытаясь зацепить моё лицо.

— Ну, она не выглядит бешеной. Хотя я ничего не знаю о енотах.

— Ну уж нет, спасибо, я не хочу потом лаять на свою тень, — отвечает он, и смотрит на меня с укором. Барбара рычит, и его строгий взгляд смягчается, превращаясь в обеспокоенность. Видно, что ему хочется злиться, но он не может. — Давай я её заберу.

— Не-а, я её крепко держу. Вряд ли она даст себя забрать просто так. Она злая, — говорю я, а она в подтверждение начинает рычать. — Просто дай мне костыль и засунь пакетик с этой хренью в мой карман, — я киваю в сторону корзины, полной здоровых закусок в стиле Фионна. — Выпущу её через черный ход, пока ты приводишь в порядок свои боевые раны.

Фионн хмурится.

— Ты уверена?

— Конечно. Это минимум, что я могу сделать. Спасибо, что принял на себя удар енота.

Фионн не может сдержать смешок, снимая свои перчатки и бросая их на прилавок. Он берет пакет с орехами и кладет в мой карман. Фионн Кейн не флиртует со мной. Или, по крайней мере, изо всех сил старается этого не делать. Но его глаза не отрываются от моих, когда он кладет пакетик и говорит:

— Это был не совсем мой выбор. Но я бы подставил лицо под енота ради тебя в любой день, Роуз Эванс.

Я краснею и улыбаюсь. И он это видит и наслаждается. По тому, как его взгляд опускается к моим губам и задерживается на них. Хочется что-то сказать, проверить его, задать пару каверзных вопросов, но он нагибается, чтобы поднять мой костыль. Но прежде чем у меня появляется шанс, в дверь клиники громко стучат три раза.

Фионн похлопывает себя по шортам, и игривость исчезает из его глаз, которые мечутся в сторону двери.

— Черт. Я оставил телефон на стойке регистрации. Понятия не имею, кто там.

— У меня есть Барбара, не переживай. Иди, я справлюсь.

Он смотрит на меня с сомнением, и стук повторяется. Мы обмениваемся нерешительными кивками, и он идет к двери, а я ковыляю к черному ходу с костылем и злой мусорной пандой. Добравшись до двери, я жду пока она закроется за мной, прислоняю к ней костыль и вытаскиваю из кармана орешки. Открываю пакет зубами и высыпаю содержимое на бетонную дорожку, а потом ставлю Барбару на землю, отгораживаясь от нее полотенцем, чтобы она не вцепилась мне в ногу. Она, похоже, раздумывает, но потом я шикаю на нее, и она начинает подбирать орешки и изюм своими ловкими лапками.

— Такая милая, но такая убийственная, — говорю я, засовывая перчатки в задний карман. — Думаю, мы похожи, Барбара.

Она рычит.

— Ладно. Наслаждайся своим перекусом. Я обязательно расскажу доктору МакСпайси, что ты залезаешь через вентиляцию, за твое неблагодарное отношение ко мне, — она смотрит на меня своими бусинками-глазами. — Хорошо, хорошо. Не буду. Но в следующий раз следи за манерами.

Я оставляю паршивого енота с его трапезой, хватаю костыль и возвращаюсь в клинику. Я прохожу половину коридора, когда внезапно меня останавливает сообщение от Фионна.

| Прячься.

Я забегаю в кабинет Фионна, и в этот момент в коридоре включается свет, и из приемной доносится знакомый голос.

— Извините, Доктор Кейн. Я знаю, что клиника закрыта, но увидел вашу машину и включенный свет, поэтому решил зайти. У меня глаз немного болит, и я хотел попросить вас просто взглянуть на него. Чтобы не ехать в Вейберн.

— Конечно, Мистер Крэнвелл, — отвечает Фионн, но у него какой-то сдавленный голос. — Пройдемте во второй кабинет.

Я остаюсь в тени, Фионн ведет Мэтта в кабинет напротив. Рукой тянусь за спину. Медленно вытаскиваю нож из ножен.

— Итак, расскажите мне, что случилось, — говорит Фионн. Шелестят одноразовые простыни, когда Мэтт залезает на смотровую кушетку.

— Долгая история, Доктор Кейн. И не очень интересная. В глазу застряли шпажки.

— Вы уверены, что это не тянет на интересную историю?

Мэтт хмыкает, смеясь, и волоски на моем затылке встают дыбом.

— Может быть, в другой раз расскажу.

Фионн что-то мычит, и наступает тишина. Наверное, он снимает повязку с глаза и осматривает рану.

— Сколько времени прошло после травмы? — спрашивает он, хотя и так знает.

— Три недели.

— И до сих пор болит?

— Да.

Я сжимаю нож. Он врет. Я могу причинить ему настоящую боль. Выколоть второй глаз и заставить его молить о пощаде. Меня, конечно, стошнит. Но это будет того стоить.

— Как дела на ферме? — спрашивает Фионн, вырывая меня из мыслей об убийстве. — Жена, дети?

— Все по-старому, — отвечает Мэтт, и