Нам (не) по пути - Мара Евгеника

Умом мне не хочется причинять малышке боль, но похоть срывает крышу. Я как зверь дорвавшийся до личной самки покрываю её жёстко и мощно. Девчонку ломает и корежит подо мной. Она громко и протяжно стонет и порывисто кричит. В момент оргазма пигалица зубами впивается в мою грудь. Мышцы ее малого таза зажимает с такой силой, что я чудом успеваю выдернуть член из неё, чтобы излиться на живот. Варьку долго колотит и прошивает нервными импульсами, как током.

Нежу ее поцелуями, глажу маленькое влажное тельце руками, помогая ей расслабиться. После этого короткого, но жёсткого секса мы некоторое время лежим молча. Боясь, что она замерзнет, накрываю её своей толстовкой. Зная, что сейчас колибри может отъехать в сон, начинаю задать вопросы.

— Этот дом — очередная семейная реликвия вашей семьи, да, Варь?

— Иммм, фух, ню, ню, — пытается отбрыкаться Дюйм. — Щас, щас, минут пять.

— Нет, Варя, спать ночью будем. Не спать, милая! Не спать! Вопрос повторить?

— Нет, ну ты, Кир, просто невозможный. На этом месте, судя по фоткам, стоял очень старый полуразрушенный дом. Кстати, фундамент и подвал сохранились от него. Дом этот мама с папой ещё будучи молодыми заприметили, когда приехали работать в больницу Валдая. Их, кстати, Степаныч перетащил из Тверской глубинки, где они оба работали после выпуска из меда. Так вот про дом, родители любили в походы с палатками ходить. Отец мой заядлый рыбак. В один из таких походов по реке они увидели на холме этот полуразрушенное строение. Заинтересовались. Долго искали хозяев. Оказалось, что последняя хозяйка ещё в войну умерла. Родители привезли сюда деда. Отец Степаныча помог оформить документы в сельсовете. Позже, уже этот новый дом и землю брат мой оформил в собственность, — рассказывает пигалица.

За время ее рассказа я успеваю встать и выйти голым на террасу полюбоваться просторам, уходящими за горизонт, и водной гладью, по которой бегут блики осеннего заходящего солнца. Поворачиваюсь к Варваре. Она тоже уже встала и еще не успела одеться. Солнечные лучи, освещая ее, создают вокруг алебастровой белизны ее тела золотой ореол. Варька светится, как золотая статуэтка.

— Иди ко мне, — зову колибри. — Постоим несколько минут в лучах солнца.

Варюша подходит. Чувствую замирает. Начинает трогать мою спину. Понимаю предметы её изучения.

— Кир, у тебя на спине шрамы от пулевых ранений и рваные раны.

— Да, Малышка, есть такое. Как мальчик, я немного успел повоевать.

— А вот эти шрамы, — она проводит пальчиками по трём ранениями в нижней части спины. — На бедре пулевое ранение, пуля прошла на вылет. Тебе в спину стреляли. Да, вот ещё два шрама выше, но они ножевые. Эти ранения, Кир, более поздние. Ты и сейчас продолжаешь воевать?

— Нет, Варь, это я случайно попал не в то время и не в то место. Как с тобой, — говорю, смеясь. — До сих пор хохот пробирает, как вспомню о том, что меня крепко приложила и связала пигалица метр с кепкой в прыжке.

— Я значительно больше метра, к вашему сведению, Кирилл Петрович. Мой рост 156 сантиметров. Вот, утрись, — произносит девчонка и идёт в комнату, причитая. — Надо было сразу воду запустить и бойлер включить, а так придётся немного грязными походить. Сейчас спущусь в подвал и запущу систему.

— Подожди, вместе пойдём, и я все сам сделаю, — останавливаю пигалицу.

Возвращаюсь в комнату. Зависаю. Моё внимание привлекают фотографии, развешанные на стенах. Начинаю их рассматривать. Среди лиц узнаю Варюху и еще одного мужчину. Они практически всегда рядом. Сердце моё сбивается с ритма. Хочу получить пояснения.

Варвара куда-то вышла. Зову её. Возвращается в смешном костюме с зайцами. Мне протягивает штаны и футболку.

— Держи, могут быть немного коротковаты. В нашей семье таких Гулливеров нет. Это вещи брата моего. Они новые совсем, видишь с этикетками.

Не хочу обидеть девчонку, без споров одеваюсь.

— Варюш, спросить про фотки хотел. Тебя, красавицу, на всех фотографиях узнал. Расскажи мне про остальных. Насколько понимаю — это ваша семья, да?

— Ну, да. Все верно. Наша семья в разной комплектации. Вот я, мои мама, брат, отец, тети, дед. Это мы с мамой и с грибами. Здесь я и мой погибший брат. Это наша последняя совместная фотография. Есть ещё я с мамой и с Костей, но она уже упакована, — тяжело вздыхая, с затаенной горечью произносит Варвара. Уходя от грустной темы, колибри переключается на то, что меня интересует и волнует. — Здесь сейчас остались в основном наши фотографий с дедом. Вот я с дедом. Это наши родственники на юбилее деда. Вот отец с дедом на рыбалке. Брат с дедом после операции. Дед на кафедре со мной.

— Варь, твой дед — профессор нейро-хирургии Аскар Ашотович Аракелян?

— Да, Кир. Все верно. А ты откуда знаешь? Я же вроде его имя не называла, — задумавшись произносит Варвара и внимательно смотрит на меня.

— И, чего ты так меня глазами сверлишь, Варюха? Я учился у твоего деда и практиктику проходил. Мог быть твоим коллегой, кстати.

— Да, Кир, мог, да увы, не стал, — снова, вздыхая, пыхтит Дюйм.

Мы идем через подсобное помещение, чтобы спуститься в подвал. Вижу, коробки с папками и фотографиями.

— Не успели ещё распаковать, времени нет? — интересуюсь у Вари.

— Вот, Кирюн, ты все же любопытный. Нет, наоборот упаковали. Дом готовили к продаже.

— Почему решили продавать такой шикарный дом? Проблемы возникли, да, Варь? Может поделишься, вдруг я смогу чем-нибудь тебе помочь…

— Нет, Кир, мне помощь не нужна и рассказывать я ничего не буду. Знаешь высказывание: "Многие знания — многие печали". Если ты обратил внимание, я не задаю тебе практически никаких вопросов. Не делаю этого, не потому что мне не интересно, просто строго придерживаюсь правила: "Меньше знаешь, легче спишь и дольше живешь".

Дорогие мои, решила напомнить про мою группу в Телеге

Глава 14

Традиционно открываю глаза ни свет, ни заря. Хотя отчего же, сегодня именно на заре и просыпаюсь. Она совсем скоро и займется.

Кирилл вечером, со словами про нашу совместную встречу зари, раздвинул шторы предусмотрительно. Молодец какой, сам дрыхнет, мерно посапывая, а я теперь одна зарю встречай. Ну и фиг с ним, мне и так, рядом с ним со спящим хорошо наблюдать, как вдалеке на линии сочленения неба и земли начинает алеть полоска зари.

Интересно, сколько реально мне удалось поспать? Вероятно, как обычно минут 20-ь, максимум 40-к. Давно не помню сна по восемь часов. Последние десять лет сон