Ну, какая я - бабуся! Если я ещё... - Мара Евгеника

“Пусть все идет, как идет! Не важно, как все будет потом. Главное, что есть сегодня и сейчас”, – думаю, отпуская себя…

Друзья, приглашаю вас в мою нетривиальную историю “Моя месть. Шах, тебе мат!”.

Эта книга о сильной женщине, любви и решениях, которые не всегда просто даются.

***

Смотрю на любимого. Вспоминаю, как он в ресторане нежно-интимно гладил ладонь молодой брюнетки.

А она взглядом преданной собаки заглядывала ему в глаза.

Я видела на ее месте себя…

И во мне зрела и крепла мысль о МЕСТИ!

И я к ней подготовилась…

- Шах, ты много лет играл со мной в шахматы. Переставлял меня как фигуру по доске. Я не выиграла у тебя ни одной партии. Не потому что не могла, а просто давала тебе право быть королём. А теперь, Шах, тебе мат!

Произнеся заготовленную фразу, протягиваю Шаху конверт.

Встаю и ухожу в свою новую жизнь. Без него…

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ

Глава 23

Глава 23

“Солнце слепит прямо в глаз. Значит, едем на Кавказ. Солнце светит прямо в попу – возвращаемся в Европу”, – зажмуриваю сильнее веки и повторяю несколько раз стишок, над которым в детстве смеялись мои парни.

Справа от себя слышу богатырский храп. Знаю, кому он принадлежит. Но…

Глаза все ещё не открываю. Боюсь спугнуть счастье, храпящее рядом.

Радуюсь, что сегодня работаю во вторую смену. Значит, успею спокойно поговорить с Муромским.

Да, утро всех же оказалось мудренее вечера.

И хотя вчера я решила: “Пусть все идет, как идет! Не важно, как все будет потом. Главное, что есть сегодня и сейчас”. Но…

Вот прямо сейчас в мой мозг пришла другая единственно здравая мысль: отношения с мужчиной, у которого есть невеста, не для меня.

И я должна четко обозначить свою позицию. Хотя…

После того, что было между нами прошлым летом и нынешней ночью – это, может, и глупо. Но…

Это мое решение. И я имею на него право! Только…

Вероятнее всего, моя инициатива и правда привет к большой и жирной точке на “i” и финалом того, что могло, но не началось. И все же…

Ничего не поделать. Год прошел. И от прежней Эми осталось лишь имя.

Как там в песне про карусель, ночной перрон и пустой вагон: “Я уже не та, что была еще вчера. Я уже давно поняла – любовь игра. Все что я забыть не могла – забыть пора. Это увлекательный был аттракцион. Так ещё не шутил, как я и он…”

– Ну, и, Эми? Чего ты пыхтишь и возишься? Или говори… Или я тебя сейчас трахну от души, – подтягивая меня к себе и упирая в мою задницу своего богатыря, сонно рычит Илья.

Застываю на несколько минут. Думаю, как приступить к разговору.

Как бы не было смешно, но я сейчас как в той поговорке: “И на елку залезть, и борща похлебать, и задницу не поцарапать…”

Неожиданно на помощь приходит сам Муромец.

– Эм, по твоим вздохам понимаю, что нам нужно поговорить. Верно? – громко шепчет в мой затылок Илюша и щиплет больно мою правую булку.

Не получив ответа, Муромский резко меня переворачивает на спину, и сам в секунду оказывается сверху надо мной на прямых руках. Знаю это, потому что подглядываю за ним через узенькие щелочки между веками.

– Так… Смотреть мне в глаза и говорить, все как есть. Ты слышишь меня, Эмма Светлая? Я жду твой ответ…

Киваю головой, но глаза не открываю, потому что боюсь.

– Посмотри на меня, женщина, – произносит Илья, чмокая меня в нос и в губы.

Продолжаю молча зажмуриваться.

– Эмка, лучше начинай говорить. Я считаю до трех. Не услышу, трахну тебя в особо извращенной форме…

– Это как? – интересуюсь все еще с закрытыми глазами.

– Это ты узнаешь, если не скажешь мне того, что зудит в твоем мозгу, женщина, – выдыхает мне в губы Илюша и спускается цепочкой поцелуев по подбородку к шее и к груди. – Раз, два и…

– Илья, мы не можем быть вместе, – тараторю и открываю глаза.

Муромец резко поднимает голову вверх и смотрит на меня внимательно озадаченно.

– С хуяли? Ой, извини. Почему? По какой причине? На каком основании? У тебя что кто-то есть? Блядь… Прости… Ты меня ошарашила. У тебя есть мужик? Эми, я жду, – рычит Муромский.

– Нет. У меня никого нет. Но… У тебя есть невеста. И я … Ну, мне… Не могу я так.., – на последней фразе еле сдерживаю слезы.

Понимаю, что если сейчас не сбегу в ванную, то позорно разрыдаюсь.

– С херали банька то сгорела? Эм, что за чушь, – говорит Илья, перекатывается, садится, дергает меня на себя.

Падаю в его объятия, как сломанная кукла. Утыкаюсь лицом в волосатую грудь Муры и начинаю хлюпать носом.

– Эмма, какая невеста? Ты с какого хобота это взяла? – взяв себя в руки, интересуется Муромский.

– Ты сам сказал в интервью. То есть ответил на вопрос журналиста около суда. В Москве. Ну, что

будешь принимать участие в воспитании детей. Что сыновей любишь и хочешь с ними проводить много времени. А потом тебя спросили про девушку. И ты ответил, что есть и думаешь жениться. И передал ей: дескать, любимая, жди меня, лечу к тебе на крыльях любви! В моем телефоне есть это твое интер…

– Семен Семеныч, чушь какая, – хмыкает Илюша и осыпает мое лицо поцелуями. – Эми, запомни, смишникам и блоггерам я всегда несу всякую хрень. Им, в принципе, правда не нужна. Они и без твоих ответов придумают кучу всего. У меня нет невесты. Вернее, не было…

Илья останавливается на пол фразы, поднимает мое лицо за подбородок вверх.

Я хлюпая носом, размазываю одной рукой слезы по щекам и хлопаю ресницами, чтобы сбросить с них висящие капли.

– Эммочка - сокровище мое, давай я буду твоим Трубадуром, а ты моей Трубадурочкой?! – улыбаясь, произносит Илюша, играя своими очаровательными ямочками. – Ой, подожди. Где мои джинсы?

Илюша встает с дивана и, без стеснения сверкая