Исход - Кайли Кент

― Что ты имеешь в виду? ― спрашиваю я.

― Я имею в виду, что мое фото не может появиться в прессе, ― нервничает она. ― Мне нельзя. ― Теперь она дрожит.

Я беру ее за руки.

― Садись в машину и закрой дверь. Все в порядке. Я разберусь, ― говорю я, а потом добавляю: ― И не позволяй Грейси смотреть, ― когда дверь закрывается.

Кэтрин кивает с пассажирского сиденья.

― Эй, ты, ублюдок, ― кричу я и бросаюсь к тому месту, где фотограф прячется между двумя машинами. ― Какого хрена ты здесь делаешь? ― Как только я подбегаю к нему, я выхватываю камеру из его трясущихся рук. Затем разбиваю ее о землю, поднимаю и повторяю процесс, предварительно вынув SD-карту. ― Если я увижу тебя снова, я предъявлю тебе обвинение. Убирайся отсюда. ― Я бросаю то, что осталось от камеры, в его сторону, а карту забираю.

Вернувшись в машину, я делаю глубокий вдох. Мне очень хотелось ударить этого ублюдка. Но я этого не сделал. Потому что, к сожалению, такое дерьмо имеет последствия вне льда.

― Спасибо, ― говорит Кэтрин, ее голос едва слышен.

Я бросаю SD-карту ей на колени.

― Когда мы вернемся домой, мы поговорим об этом.

Глава шестнадцатая

На языке ощущается слабый привкус меди. Черт. Я смотрю на ногти, которые грызла. Я обгрызла их почти до мяса, прокручивая в голове возможные сценарии. Пытаясь придумать, что я могу сказать Грею. Он не оставит без внимания то, что произошло, не забудет, как я отреагировала на то, что меня сфотографировали.

Как я могу объяснить ему это, не рассказав… все?

Как раз в тот момент, когда мы выезжаем на его улицу, звонит телефон, прерывая бешеную круговерть моих мыслей. Когда я смотрю на экран и вижу, что это больница, у меня сводит желудок.

― Алло, ― быстро отвечаю я.

― Кэтрин, это медсестра Лейси. Тебе нужно приехать сейчас, если сможешь. Это твоя мама… Ей осталось недолго, ― как можно деликатнее сообщает мне голос на другом конце провода.

― Я… я уже еду, ― говорю я и сбрасываю звонок. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Грея. ― Это моя мама. Мне нужно в больницу.

Он секунду искоса смотрит на меня, а потом кивает головой. Остаток поездки проходит как в тумане.

Я действительно скоро потеряю маму. Я не готова, но разве кто-то готов терять родителей? Мой отец скончался незадолго до того, как я поступила в колледж. Для меня это была не такая уж большая потеря. Но это было больно.

Но моя мама? Я не хочу ее терять.

Грей паркует машину, выходит из нее и поднимает Грейси с заднего сиденья, где она заснула.

― Мы дома? ― спрашивает она.

― Нет, детка, мы в больнице. Маме нужно увидеться с бабушкой, ― говорит он ей.

Я вылезаю наружу. Я чувствую себя онемевшей, мои щеки мокрые. Грей удивляет меня, когда берет за руку и сжимает ее.

― Ты можешь это сделать, Кэтрин. Ты должна, ― говорит он.

Я выпрямляю плечи. Он прав. Я должна это сделать.

― Я не готова попрощаться с ней, ― признаю я.

― Я не думаю, что кто-то может быть готов попрощаться со своей матерью, ― говорит он. Он никогда не говорил о своей собственной матери, когда мы учились в колледже, кроме того, что она умерла и что она была не самым лучшим человеком.

Через несколько минут я захожу в мамину больничную палату, рядом со мной Грей и Грейси. Она смотрит на нас и улыбается. Но я вижу, что движение дается ей с трудом. Она пытается заговорить, но не может произнести ни слова. Я отпускаю руку Грея и бросаюсь к ней.

― Ш-ш-ш, все хорошо, мама. Ты не должна ничего говорить. ― Я целую ее в лоб, хватаю за руку и крепко сжимаю, желая, чтобы моя сила каким-то образом перелилась в ее хрупкое тело.

Я понятия не имею, сколько времени я так сижу, но слышу, как Грей встает и идет к двери.

― Алия и Лиам отвезут Грейси домой, ― говорит он мне. ― Я вернусь.

Как только дверь закрывается, я теряю самообладание. Я пыталась держать себя в руках, потому что Грейси спала на груди Грея. Я не хотела, чтобы она проснулась и увидела меня в таком состоянии. Ненавижу, когда ее нет рядом. Но я видела, как Монро приняли ее, как сильно они ее любят. Я также верю, что Грей никогда бы не отпустил ее с ними, если бы сомневался, что они смогут о ней позаботиться.

Дверь открывается, и Грей возвращается в палату. Он подходит и обнимает меня.

― Все хорошо, ― шепчет он мне на ухо. ― Можешь отпустить ее, Кэтрин.

Я качаю головой.

― Я не могу. Она ― все, что у меня есть. Она и Грейси ― все, что у меня есть. ― Моя грудь вздымается от рыданий. Моя мама давно уснула, и я не думаю, что она проснется снова.

― Ты ошибаешься. У тебя есть я. ― Грей прижимает меня к своей груди и проводит рукой по спине.

― Ты меня ненавидишь, ― выдыхаю я.

― Ненавижу, но ты была права. Как бы сильно я тебя ни ненавидел, я все равно люблю тебя. Я всегда любил тебя, Кэтрин.

― Это не имеет значения. Потому что твоя ненависть никуда не исчезнет, и так и должно быть. Я все испортила. Это моя вина. Я потеряла все эти годы с мамой. Вы с Грейси потеряли все эти годы вместе. Я так облажалась, ― плачу я.

Аппараты начинают пищать. Громче. Быстрее. Я отстраняюсь от Грея.

― Мама? Нет, мама! ― Я цепляюсь за нее. Я в отчаянии. Как будто если я буду держать достаточно крепко, она не сможет уйти.

Грей оттаскивает меня назад, когда в палату вбегает группа врачей и медсестер. Я вижу все, что происходит перед моими глазами, но не могу ничего сделать, только стоять и наблюдать за происходящим. Руки Грея крепко обнимают меня за талию, мои колени подгибаются, а тело обмякает. Он берет меня на руки и выносит из палаты. Он говорит. Он что-то говорит, но я не понимаю, что именно.