Исход - Кайли Кент

Моя голова поворачивается в его сторону.

― Иногда я задаюсь вопросом, почему я с тобой дружу.

― Потому что ты ворчливый ублюдок, и никто больше не будет терпеть твое дерьмо, ― говорит он мне.

― Присмотри за Грейси для меня. А я пойду переоденусь, ― говорю я Кингу, вместо того чтобы ответить на умное замечание Люка. Как бы я ни ненавидел сейчас этого ублюдка, я ему доверяю. Если бы не доверял, я бы и близко не подпустил к нему свою дочь. ― Грейси, оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

― Хорошо, папочка, ― говорит она, даже не удосужившись посмотреть на меня.

Все взгляды устремляются в мою сторону, и я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице, когда я слышу, как она меня так называет. Остальные парни приняли Грейси. У половины из них есть дети, и дочь подружилась с несколькими нашими маленькими фанатами на трибунах.

Я переодеваюсь так быстро, как только могу, и возвращаюсь к своему шкафчику. Тренеры обсуждают план игры, а Грейси стоит рядом с моим папой с огромной улыбкой на лице и шоколадным молоком в руках.

― В плей-офф осталось три игры. А это значит, что сейчас этот кубок может достаться кому угодно. Нам нужно победить завтра вечером. Если, конечно, вы не хотите, чтобы Нэшвилл утащил его прямо у нас из-под носа. Так вы позволите им отобрать его или мы черт… ― Тренер опускает глаза на Грейси. Он прочищает горло, прежде чем продолжить. ― Вырвемся вперед и увезем его домой?

― Вы можете сказать «черт», тренер. ― Она ухмыляется. ― Мой папа говорит это постоянно.

Мои глаза расширяются, и я слегка задыхаюсь. Ты меня сдала, малышка. Мой отец смотрит на меня с выражением молчаливого неодобрения, которое может быть только у отца.

― Грейси, мы говорили об этом на днях. Я могу произносить эти слова. А ты ― нет, ― напоминаю я ей, в то время как вся команда смеется надо мной.

― Но, папочка, ты сказал, что я могу делать все, что захочу. Принцессы могут делать все, что хотят. Помнишь? ― говорит Грейси.

― Ну да, в пределах разумного. Мы поговорим об этом позже, ― стону я.

― Ладно, все на лёд, ― кричит тренер, и команда отправляется на каток.

Я наклоняюсь и целую голову Грейси, когда прохожу мимо нее.

― Оставайся с дедушкой, хорошо?

― Хорошо, ― говорит она.

После тренировки Кинг, Люк и я остаемся на льду. Папа выводит Грейси в ее экипировке. Мне кажется, я никогда не видел ребенка, который бы так любил хоккей, как она. Я видел, как другие ребята приводили своих отпрысков на утренние катания, но никто из них не сиял так, как моя девочка, когда она выходит на лёд.

― Так, Грейси, мы играем два на два, ― говорю я ей. ― Ты со мной.

Она подбегает и протягивает свою маленькую ручку. После касания перчаток она шепчет:

― Не волнуйся, папочка, дядя Лиам всегда позволяет мне выиграть. Мы их обыграем.

― Грейси, детка, мне не нужно, чтобы твой дядя Лиам позволял мне побеждать. Я могу победить его сам, ― говорю я ей.

Стоп… Когда, блядь, я начал называть этого засранца дядей Лиамом?

― Я знаю это, папочка. Ты самый лучший игрок в НХЛ, ― говорит Грейси с огромной улыбкой на лице.

Эти слова сбивают меня с ног. Похвала пятилетней девочки значит для меня больше, чем любые награды, которые я получил за свою карьеру. А я получил их немало. Я не случайно стал капитаном одной из лучших команд. Я старался изо всех сил, чтобы оказаться здесь. И неважно, что такие ублюдки, как Кинг, думают, что это из-за того, что мой старик владеет командой.

― Ну, пока не появилась ты. Думаю, ты отберешь мой титул, ― говорю я ей.

― Я не собираюсь быть хоккеистом, когда вырасту, ― говорит Грейси. ― Я буду как дедушка ― владеть командой. Он сказал мне, что так я смогу выбирать игроков, которых захочу, ― говорит она.

― Я в этом не сомневаюсь, Грейси. Итак, мы играем или как? ― спрашиваю я.

― Играем! ― с энтузиазмом выкрикивает она. Затем она передает мне шайбу, после чего ее маленькие ножки уносятся по льду в сторону ворот. Когда она оказывается на месте, а Люк пытается блокировать ее, я делаю быстрый пас и наблюдаю, как она сильно замахивается, отправляя шайбу прямо в сетку. ― Да! Вот как надо забивать голы!

Я провел с Грейси на льду столько времени, как смог. В основном потому, что ей это нравится, но также и потому, что мне совершенно не хочется возвращаться домой. В моей голове царит полный беспорядок, когда речь заходит о Кэтрин. Когда я увидел, как она убита смертью матери, все, что я хотел сделать, ― это обнять и как-то облегчить ее боль. Я никогда раньше не видел Кэтрин такой расстроенной, и это, блядь, разрывает мне сердце.

Это выводит меня из себя, потому что я должен ненавидеть ее. Я действительно ненавижу ее. То, что она сделала. Но что насчет ее самой? Как человека? Я уже не уверен. Но даже если это так, я все равно испытываю потребность защитить ее. Как я уже сказал, я чертовски запутался.

А еще я хочу получить ответы. Я знаю, что она от кого-то скрывается. И этот кто-то ― не я. Я хочу знать, кто эти люди. Если Грейси что-то угрожает, я должен уничтожить эту угрозу. Как и угрозу для Кэтрин.

― Эй, Грейси, может, попросим тетю Алию приехать и сводить тебя за покупками? Тебе нужно купить что-нибудь в твою комнату, ― говорю я ей.

― Что именно?

― Что-то, что сделает эту комнату твоей.

― Хорошо. ― Она пожимает плечами.

Я паркую машину и звоню сестре, чтобы договориться о небольшом походе по магазинам. В основном я хочу иметь возможность поговорить с Кэтрин, не беспокоясь о том, что Грейси нас подслушает.

Когда через несколько минут мы заходим в дом, Кэтрин все еще лежит в постели. В моей постели.

― Ты устала, мама? ― Грейси вбегает и прыгает на груду одеял на свободной стороне матраса.

―