Гордые души - Анна Рома

она в его. Сложно было понять, но еще сложнее представить ту тишину, что поселилась у каждого внутри. Они наслаждались моментом молча, читая друг друга без слов. У каждого пробегали воспоминания прошлых лет, счастливых лет, придавая еще больше ценности, восполняя пустоту разлуки. Даже несмотря на то, что у Ясмины была внушительная платформа на туфлях, она по-прежнему казалась очень маленькой и беззащитной возле Алдо.

– Ma belle*, – нарушая тишину, произнес Алдо, целуя руку жены.

– Ты должен был сдержать обещание! – ударила Ясмина его в грудь сначала одним кулаком, а затем и вторым. – Ты обещал не оставлять меня! Лжец!

Он прижал ее хрупкое тело к груди, и она тихо заплакала. Я закусила нижнюю губу от нарастающих эмоций внутри и еще больше вжалась в угол стены.

Именно такую семью я себе всегда представляла, где полно любви, заботы и переживания друг за друга. Где родители являлись примером и образцом любви и уважения.

Рука Кристиано коснулась спины, видимо он заметил мою нервозность. Подталкивая вперед и переплетая наши пальцы, он подводил меня ближе к семье.

– Отец, хочу познакомить тебя. – Кристиано не смягчился даже перед отцом, продолжая быть Капо Торонто. – Витэлия, моя жена.

Только когда дело дошло до моего имени, его голос смягчился. Алдо посмотрел на меня, все еще обнимая Ясмину.

– Рада знакомству. Моя семья много о вас рассказывала, – я старалась быть уверенной, протягивая ему руку.

– Уберем формальности, дорогая. Внучка Джузеппе и Патриции Конделло стала моей дочерью.

В нашей семье имя моего дедушки редко упоминалось. Патриция отдавала дань уважения его могиле каждый год второго ноября в день поминовения усопших, но никогда не называла его имени.

– Могу я обнять тебя? – спросил Алдо, и на моем лице появилась искренняя улыбка.

Он аккуратно прижал меня к себе, а второй рукой все еще держал Ясмину за талию. Она погладила меня по плечу, подтверждая каждое слово, сказанное мужем.

– Они так хорошо смотрятся вместе, – сказала Ясмина, как только я отстранилась, оказавшись рядом с Кристиано.

– Я всегда был уверен в двух вещах, ma belle, – ответил мужчина, целуя в макушку Джину, которая пристроилась с другого бока отца. – Моя любовь к тебе никогда не закончится, а наши дети обязательно превзойдут нас. Это и будет нашим даром, как родителей.

– Года идут, а Алдо Ринальди все тот же чертов романтик, – произнес Антонио, устроившись на подлокотнике дивана.

– Я все еще питаю надежду на то, что Лиа скоро возьмет нашу фамилию, и ты порадуешь старика.

– Разговоры о сердечных делах может поддержать Кристиано, хотя с недавнего времени у него появилась маленькая проблема.

Антонио выделил слово «маленькая», бросив взгляд в мою сторону. В ответ я прищурилась, не уделяя слишком много внимания его словам.

– Уверен, что Витэлия и Кристиано скоро побалуют меня внуками. Не так ли?

Прямолинейность Алдо застала меня врасплох, он ждал положительного ответа, потому что другой бы его не устроил.

– Мы пока не обсуждали этот вопрос, – ответил за меня Кристиано.

Антонио засмеялся, получая недружелюбный взгляд от брата.

– Алдо, прекрати смущать детей, они ведь только поженились, – ударив супруга в грудь ладошкой, Ясмина разрядила обстановку, подмигнув мне.

– Меня не было долгое время, за этот период я со всей ответственностью подошел к своему списку желаний.

– Боюсь узнать, что же было первым пунктом? – подняв голову, перенимая его манеру голоса, спросила Ясмина.

– Улыбка, на лице любимой женщины.

Она тут же звонко засмеялась, а Джина и Антонио скривили гримасы отвращения, будто их вот-вот стошнит от флиртующих родителей.

На свидание было выделено полтора часа, за это время Джина с Ясминой успели выплакать все слезы сожаления, заменяя их на слезы счастья. Каждый смог пообщаться и рассказать интересные события прошедших дней. Мне довелось немного поведать о семье в Италии, а Алдо пообещал, что расскажет о моих родителях немного больше за пределами стен тюрьмы.

– У тебя его характер и непоколебимый взгляд, – признался Алдо, но подобные слова я уже слышала от Патриции.

 Охрана появилась, надевая наручники на Алдо, и Ясмина снова тяжело вздохнула.

– Пап, я обязательно приду снова, как можно скорее, – сказала Джина, сверля взглядом каждое движение охраны.

Она двинулась с места, чтобы в последний раз заключить отца в объятия, но мужчина в форме резко оттолкнул девушку так, что она отступила на два шага назад.

– В чем ваша проблема? – огрызнулась я, поймав Джину за руку, замечая пренебрежение в его взгляде.

– Правила тюрьмы!

– В правилах тюрьмы прописано защищать от маленьких девочек?

– Не имеет значения!

– Начальник, не будем раздувать проблему, – пока ситуация не усугубилась, ответил Алдо.

– Витэлия, пойдем, – сказал Кристиано, аккуратно взяв меня за руку и выводя из комнаты.

Я была зла. Казалось, еще одна капля, и я действительно перестану себя контролировать в речевых оборотах. Охрана, словно рой пчел, проверяла и досаждала, жужжа с каждого угла и испытывая терпение. Они знали, что одно неверное слово или действие с нашей стороны, будет все больше отдалять суд от решения об освобождении.

Забрав вещи и выйдя на улицу, я вдохнула ночной воздух, который не помогал расслабиться, перед глазами все еще маячил взгляд этого ублюдка. По дороге домой, я не произвольно дергала ногой, смотря в окно, пока рука Кристиано не опустилась на мое колено.

Его длинные пальцы нежно погладили по коленке, успокаивая. Это действительно помогло переключить мысли.

***

Эмма приходила, как мы и договаривались, каждые три дня и помогала поддерживать порядок в квартире, потому что площадь жилья совершенно ничем не отличалась от дома. Я не была уверена, имелись ли у нас соседи, за исключением тех, что жили сверху и снизу.

Месяц подходил к концу, а значит, совсем скоро я перестану быть студенткой университета. Буквально на днях на электронную почту прислали дату и время начала конференции по защите проекта, над которым мы с преподавателем работали с осени прошлого года.

Все было готово, но чувство тревожности временами всплывало, что проявлялось в виде бессонницы. Наутро я старательно пыталась замазывать консилером синие круги под глазами, но каждый раз готова была выколоть себе глаз за то, что позволяла эмоциям брать над собой вверх и вытворять это с моим телом.

– Снова не смогли уснуть из-за предстоящей защиты? – спросила Эмма, ставя передо мной тарелку с омлетом.

– Никогда не думала, что стану настолько одержима учебой, – отправив вилку в рот, ответила я.

Мне нравилось разговаривать с Эммой, она была единственным в моем окружении человеком, с которым можно было обсудить многие вопросы, не переживая о том, как она отреагирует.