Танцующая с волками - Сёстры Нолан

— Улль?

Оливия никак не могла поверить, что действительно видит его. Взгляд хаотично скользил по родному лицу, словно искал подвох в знакомых чертах. Его голубые глаза смотрели с нежностью, пусть и омрачённой болью долгой разлуки. Светлые непослушные волосы, слегка вьющиеся на концах, стали чуть длиннее и обрамляли широкие скулы, а уголки губ подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Но перемены всё же коснулись внешности Ульриха, добавив упрямую складку между бровей и жёсткую щетину на щеках, которых так хотелось коснуться.

Он был рядом, когда она очнулась, сидел у постели, встревоженно наблюдая за ней, и, когда она потянулась вперёд, поймал её руку, осторожно придерживая и помогая присесть. Оливия судорожно сжимала его ладонь, словно Ульрих в любой момент мог раствориться. Но с каждой минутой приходило осознание — ошибки быть не может, разум не играет с ней, выдавая сон за реальность. Улль жив. Её Улль действительно жив.

Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, он ласково провёл костяшками пальцев по её скуле и прошептал:

— Как же я скучал.

Нервные мурашки покрыли израненную ветками и камнями кожу, стоило услышать его хриплый голос, и Оливия тут же громко всхлипнула, сжимая веки. Не удержавшись, она порывисто обняла его и на секунду замерла, чувствуя, как напряглось его тело, но тут же тихо выдохнула, когда тёплые руки обвили её талию в ответ. Уткнувшись носом в шею Ульриха, Оливия ожидала почувствовать привычный аромат хвои и дождя, но вместо этого лёгкие обожгло терпким запахом золы и металла — запахом оборотня.

Холодок осознания скользнул по позвонкам, и Оливия вскинула голову, встречаясь с бушующим морем родных глаз, в которых читалось сожаление. Сотни вопросов роились в голове, сбивая друг друга, пока она нервно кусала губы, не решаясь задать хоть один. Только сердце рвалось из груди загнанной птицей: он снова рядом.

— Не могу поверить, — дрожащим голосом пробормотала Оливия, обхватывая его лицо ладонями. — Ты же ведь…

— Тсс! — Ульрих накрыл её руки своими, неотрывно глядя, как слёзы катятся по щекам. — Я всё расскажу. Ты только успокойся, не могу видеть, как ты плачешь.

— Не можешь? — Блестящие серые глаза были полны недоумения. — Я три года оплакивала тебя! Считала мёртвым! А ты не можешь?

— Прости, я…

— Я похоронила тебя! Видела твоё тело, лежащее на всеобщее обозрение гильдии. И это ты не можешь? — воскликнула она, порывисто подскакивая на кровати.

— Прошу, успокойся. — Ульрих попытался обнять ее, но Оливия в отчаянии откинула его руку и тут же ударила кулаком в грудь.

— Три года, Улль! Три! И за всё это время ты даже не сообщил, что жив!

— Выслушай меня. Всё не так просто. — Ульрих перехватил очередной удар и притянул Оливию к себе, кутая в объятиях, пока она не перестала сопротивляться. Всё её тело била мелкая дрожь, пальцы так крепко сжимали футболку на груди, что он готовился вот-вот услышать треск рвущейся ткани.

Мягко поглаживая её по спине, Ульрих осторожно прижался губами к её виску, вдохнул аромат волос и прикрыл глаза. Оливия, как всегда, пахла ромашкой, навевая воспоминания о детстве и их любимом месте у озера. Он мог бы просидеть так весь день, баюкая её в своих руках, но магия момента рассеялась, стоило Оливии отстраниться.

Напряжённая тишина окутала комнату. Чувствуя, как растёт пропасть между ними, Улль поднялся с кровати.

— Я принесу тебе попить, и мы поговорим спокойно, хорошо? — Уловив лёгкий кивок со стороны отрешённой Оливии, он быстро вышел за дверь, стискивая зубы до скрежета.

Внутри бушевал ураган. Нет, Иван всё-таки был прав, как бы Ульрих ни гнал от себя эту мысль. Он не был готов вновь увидеть Оливию, почувствовать тёплую кожу под пальцами, вглядываться в грозовые облака глаз, хотя и мечтал об этом каждый чёртов день все эти три года.

— Приготовь что-нибудь, — грубо рыкнул Ульрих, сразу меняя тембр, стоило оказаться за пределами комнаты.

— Я тебе не служанка! — с нотками недовольства в голосе фыркнула Кэтрин и изящно поднялась с кресла. — Но если ты хорошо попросишь…

Закусив губу, волчица подошла ближе, и её руки тут же нырнули под его футболку.

— Я сказал приготовить обед, — сверкнув янтарём злости, прошипел Ульрих и отодвинул её от себя.

Она обиженно хмыкнула, но всё же двинулась в сторону импровизированной кухни и нарочно загромыхала посудой.

— Проснулась? — Иван сидел у окна, перелистывая пожелтевшие страницы книги. — Как она себя чувствует?

— С ней всё в порядке, не считая ссадин и порезов, — выдохнул Ульрих, достал кружку и высыпал в неё щепотку душистых трав из полотняного мешочка.

— Отлично, вечером уведу её к стене. — Иван захлопнул потрёпанный томик и поднял строгий взгляд. — Теперь из-за твоей глупости нам придётся менять жилище. Уверен, что эта девчонка приведёт охотников сразу после того, как расскажет о том, что видела.

— Лив останется здесь, — бесстрастно ответил Ульрих, размешивая чай.

— Исключено. — Недовольно сдвинув брови, Иван отложил книгу на подоконник. — Человеку не место среди нас, тем более охотнику. Стоит тебе отвернуться, и она вонзит серебро в твоё глупое сердце, даже не поморщившись.

— Иван, — глухо произнёс Ульрих, сжимая кулаки. — Оливия останется с нами. Точка.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — тихо отозвался Иван, пристально наблюдая за подопечным, пока тот не скрылся в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.

Услышав скрип, Оливия подняла голову и постаралась выдавить слабое подобие улыбки. Голова шла кругом от происходящего, отголоски ночных гонок давали о себе знать, и меньше всего хотелось думать о том, куда она попала. Присутствие Ульриха всегда дарило уверенность и спокойствие, но сейчас казалось чем-то невероятным, а непонятная обида уже сжимала горло тугой удавкой, как бы она ни старалась её отогнать. Слишком много вопросов и сомнений кружилось в голове, так что счастливая мысль о том, что единственный друг детства жив, просто тонула в общем гомоне.

— Как ты? — Ульрих поставил кружку на старый деревянный стол около кровати и обеспокоенно посмотрел на Оливию. — Здесь фиалка и мята, — кивнул он на чай и присел рядом.

Непреодолимое желание коснуться её ломало изнутри, но Ульрих всё же сдерживался, внимательно наблюдая за тем, как Оливия дрожащими руками подносит кружку к губам и делает осторожный глоток.

— Не молчи, Лив.

— Теперь ты один из них? — едва слышно спросила она, старательно рассматривая плавающие в кружке травинки.

— Да, — сглотнул он, не решаясь продолжить, — и всегда был.

— Всегда? — эхом повторила Оливия, поднимая на него подозрительный взгляд.

— Понимаю, что это звучит как бред, я и сам не поверил вначале, но…

— Но что?

— Настоящий Ульрих Свенсон