Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Куда!

— Тварь! Тварь! Он мой! Только мой! Я убью тебя! Сволочь! — ярился Шиарре, пытаясь дотянуться до Оле.

Я обездвижил Шиарре и сжал его шарик. Шиарре забился в оргазме и кончил прямо на меня. Да, похоже добром это не кончится. Я снова схватил лицо Шиарре в руки и заглянул в его глаза.

— Оме, нельзя трогать Оле, вы поняли? Оле обижать нельзя. Кивните.

Шиарре кивнул.

— Оле, принеси нашу одежду, — попросил я слугу.

Глава XIII

Сразу скажу, что перепривязку Шиарре на альфу охранника осуществить не удалось. Я пришёл к себе, под каким-то предлогом позвал охранника, ввёл его в ступор и дождался Шиарре. Шиарре пришёл, я попытался выдернуть свою струйку из него и ничего не получилось. Шиарре по моей команде пробовал выдернуть свою струйку из моего шарика, пробовали и по очереди и одновременно. Ни-че-го.

Шиарре я отпустил и занялся своими делами.

Мастер Тилорн принёс мне стеклянный протез глаза с бриллиантово-зелёной радужкой под цвет живого глаза. Вдвоём с ним мы подогнали протез по размеру глазницы, ну, как вдвоём, он делал, плавил струёй энергии стеклянный шар и формировал его в соответствии с размером глазницы, а я смотрел и набирался опыта.

Протез поставили и я наконец смог полюбоваться на себя в зеркале без повязки. Постоянно загибавшиеся в пустую глазницу ресницы вызывали раздражение и протез ликвидировал эту проблему.

Идея которая пришла мне в голову потребовала времени и экспериментов — я решил подключить Ульриха к стеклянному глазу, с тем, что бы он мог сам смотреть на мир.

Идея была такова: жгут нашей с Ульрихом связи должен был проходить через стеклянный глаз и информация идущая по нему могла быть в том числе и визуальной.

С помощью неимоверных усилий мне удалось растянуть нашу связь и обернуть её вокруг стеклянного глаза. И я и Улька чувствовали через жгут связи глаз, но кроме ощущения стеклянного шара ничего не было. Я размышлял, над тем, что нам мешает получать информацию через стекляшку. А какова же чувствительность самого глаза?

Вытащив глаз из глазницы я держал его в руках и размышлял, что можно сделать для повышения чувствительности стеклянного глаза. Руны! Что они мне могут дать?

Пишущей палочкой я нанёс на глаз надпись рунами: зри. Вставив глаз в глазницу я снова обернул жгут связи вокруг протеза. Есть отклик!

По связи я получил картинку, картинка, конечно, нуждалась в коррекции, связь работала нестабильно. Шарик Ульриха метался от восторга — он наконец-то получил возможность видеть происходящее вокруг него.

Так как руны были нанесены пишущей палочкой, то, естественно, надпись была непрочной. Я снова вытащил глаз и, вспомнив как мастер Тилорн менял размер стеклянного протеза, решил таким же образом нанести на него рунную надпись.

Попросив мир откликнуться на мои действия я, подвесив шар глаза в воздухе, начал, подогревая, размягчать его заднюю стенку противоположную радужке, и взяв припасённую заранее деревянную лопатку я нанёс на поверхность шара надпись рунами «зри».

Глаз, с рунной надписью заработал! И я и Улька видели с помощью этого глаза достаточно хорошо. Ко мне вернулось бинокулярное зрение! Путем натяжения жгута связи я смог подкорректировать остроту зрения. Но появился недостаток: глаз грелся! Интенсивность использования глаза непосредственно влияла на температуру глаза. Чем это было вызвано я не знал.

Поразмыслив над способами отвода температуры, я решил, что температуру можно и целесообразнее всего отвести излучением, а то кому ж охота иметь в голове разогретую стекляшку? Сказано сделано. Отвести температуру можно только через радужку и зрачок. С помощью рун я нанёс крестообразно слово «отвод» вокруг радужки. Заработало! Правда, радужная оболочка и зрачок приобрели ярко-алый цвет. Я получился разноглазым — Терминатор рулит!

И вот теперь хожу с двумя разными глазами — один насыщенного бриллиантово-зелёного цвета, второй светящийся ярко-алым светом. В зеркале, конечно, выглядит впечатляюще. Но деваться некуда. Ульрих после обретения зрения был в полнейшем восторге. Хоть и в моно режиме, но для него видеть хоть что-то, чем вообще ничего дорогого стоит.

Занимался всеми этим делами я более десяти дней, вообще надо сказать, что система подсчёта времени на Эльтерре выглядит так: неделя состоит из 10 дней, в месяце 4 декады, в году ровно 400 дней и 10 месяцев.

Времени на шатание по замку, пока я был занят глазом у меня, не было и для меня стало неожиданностью когда ко мне пришёл Оле и попросил зайти к Шиарре.

Заглянув в спальню Шиарре, я с трудом в полумраке из-за задёрнутых штор разглядел на кровати ком одеял. Раздёрнув шторы на окнах, я открыл окно и впустил свежий воздух. Ком на кровати зашевелился и из под одеяла выглянул блестящий глаз.

Отдёрнув одеяло я обнаружил… Да даже слов подобрать не получалось. Некогда привлекательный оме с роскошной золотистой шевелюрой на голове не походил даже на свою тень. И это за десять дней! Скелет, обтянутый кожей, небрежно завязанные в низкий хвост свалявшиеся волосы, впалые щеки, черные круги под глазами, как у панды, трясущиеся руки. Да в этом незнакомце Шиарре можно было узнать только потому, что он был в апартаментах Шиарре. Увидь я такое страхоебище где-нибудь на улице, прошел бы мимо, подкинув пару монет на пропитание из жалости.

Шиарре начал подавать признаки жизни и более того, уже активно карабкался вверх по моей штанине.

— Ульрих… хороший мой… — едва слышно шептал Шиарре.

— Хрен тебе! — отодрав Шиарре от себя, я отшвырнул его в сторòну, — Ты какого себя до такого довел? Псих ебанутый! — постепенно я успокаивался, но не настолько, чтобы прòникнуться жалостью к суициднику: хочет сдохнуть, пусть дохнет!

— Мой… мой… мой… — Шиарре как мантру повторял одно и тоже слово, подползая ко мне на четвереньках с маниакальным блеском в глазах.

— Да на хуя мне такая тряпка нужна? — сложив руки на груди, ехидно поинтересовался я у Шиарре, — Куда делся самоуверенный и респектабельный оме? Тот, который никому не показывал свои слабости? Тряпка! — провоцировал я Шиарре.

— ТРЯПКА?! — Шиарре не просто заорал, он зарычал! Глаза блестели от злости, щеки раскраснелись, кулаки сжались, — Я тебе сейчас такую тряпку покажу! — все же истощение взяло свое, и, вскочив на ноги, оме покачнулся, но не упал.

— Ну?! Ну что ты мне покажешь? Как тебя все это время во все дыры пялили?

— Никто меня не пялил! — взвизгнул уязвленный Шиарре и бросился на меня с кулаками.

Одним