Ань-Гаррэн: Белая ворона в мире магии - Мишель Фашах

— Странная ты, девица, — хмыкнул он. — На эльфийском диковинно изъясняешься, гостинцы лешим носишь, водяных с русалками пугаешь… Пошли, что ли, провожу. И чего это тебя по болоту в ночи носит? Спать надо, — поучал он меня, подавая руку.

— Да не спится что-то, — смутилась я.

— Вижу-вижу, — хитро прищурился мужик.

До лагеря добрались быстро, попутно обсуждая правила приличия в общении с водяными, лешими и русалками. Мужик наставлял меня обстоятельно, словно лекцию читал. Вовку решили не будить. Я извлекла из рюкзака мешок с гостинцами, и мы двинулись обратно к озеру.

— Пойдём назад к водяному, ты его все равно разбудила. Вижу, напитки крепкие ты не жалуешь, так и предлагать не стану. А пить одному — перед дамой некрасиво.

Я вернулась на свой облюбованный камень, мужик где-то раздобыл пенёк и достал из сумки бутылку с едким запахом.

— Эй, водяной, вылезай! Бражки принёс, — пробормотал он, выливая часть содержимого в озеро.

Откусил сушеного кальмарчика, с наслаждением прожевал, запил и засунул в рот уже целое кольцо.

— А это, признаться, и правда знатная закуска! Солёная! Что за мясо такое? — поинтересовался леший.

— В соседней рыбацкой деревушке его морским дьяволом кличут. Но едят все с превеликим удовольствием.

— Не припомню, чтобы я его когда-либо на рынке видывал, — удивился дядька и отправил в рот ещё пару колец. — Да, ты уж прости, угостить-то мне тебя и нечем.

— Да и не надо. Я не голодна. А запасов у нас ещё на полторы недели.

— А вам столько и не понадобится, — отмахнулся леший. — Повезло твоему лекарю с тобой. Ты ж его на дорогу потайную вывела, она прямо рядом с домом Утхарры и проходит. Доберетесь уже к вечеру. А так бы он тут недели две блуждал.

— Спасибо на добром слове. Я уже смекнула, что не просто так меня в лес взяли, — улыбнулась я повеселевшему мужику.

— Меня Он Фьюли Ман зовут, — протянул он мне запачканную в кальмарчике руку.

— Лида, — с готовностью пожала я её в ответ.

— Ох, если бы Ваше имя звучало чуть иначе, было бы как в сказке… — произнесла я, тщетно пытаясь подобрать слово, достойное описания лесного духа из он-лайн игры.

— И как же в твоей сказке звали лешего?

— Малфурион, он был великим лесным магом.

— И что же он умел? — с любопытством поинтересовался мужик.

— Например, деревья выращивать почти мгновенно или создавать из них воинов. Этакие деревянные, сильные солдаты. И перемещаться куда угодно, без всяких там телепортационных камней, — увлеченно описывала я.

— Интересные заклинания… Надо будет и мне что-нибудь такое придумать. Ну, деревья и я могу выращивать, но разве что за год, — леший пожал плечами.

К этому моменту хмель окончательно одолел его, и он улегся на землю, подгребая под голову свою палку.

— Ступай к лекарю своему, еще свидимся, — пробормотал он на прощание и тут же уснул.

Я легко нашла ручей и, добравшись до теплого тела полуэльфа, прижалась к нему, мгновенно провалившись в сон.

К вечеру следующего дня, как и обещал леший, мы добрались до домика травницы Утхарры. Она оказалась орчихой-старушкой, высохшей и сморщенной, ростом едва ли с взрослого мужчину. С ней жил ее внук, совсем еще юный орчик с необычными светлыми волосами, прямыми и длинными. Он заплетал их в косу, отчего немного напоминал русскую девицу.

Вокруг небольшого одноэтажного домика, покрытого мхом, как и все здесь, расстилался ковер из маленьких круглых клумбочек с разнообразными цветами и травами, разными на вид и запах. Рядом с домом стояла чрезвычайно крепкая клетка, в которой паслись и сидели на полках птички, похожие на перепелов.

Травница говорила на общем языке, что значительно облегчало общение, но ее внук совершенно не понимал меня, хотя и обучался у бабушки. Зато Вовка быстро нашел с ним общий язык, и уже на следующее утро они умчались в поход за редкой травой, а я осталась со старушкой помогать по хозяйству.

Мы напекли лепешек на яйце и воде, сварили какой-то отвар, который она буквально заставила меня выпить, и пошли пропалывать грядки на заднем дворе.

— Видишь эту травку? — показывала она мне. — Она тут только мешается, но ее легко узнать.

Я взялась за указанный куст и осторожно потянула его на себя. Он вылез из земли не без труда, зато одурманил меня своим ароматом. Там, где руки касались травы, остался терпкий запах ванили. Я чуть ли не взвыла от удовольствия.

— Утхарра, ну почему это сорняк?! Он же источает такой восхитительный аромат! — воскликнула я, искренне недоумевая.

— Эх, деточка, да его тут на болоте видимо-невидимо. Вечно прикидывается то одной травкой, то другой. Да и в целительстве от него проку никакого. А если его не трогать, запах едва уловим.

Я наклонилась к нетронутому ростку, жадно втягивая аромат. Листья нежно благоухали ванилью, но стоило чуть отстраниться, как ее сладкий шепот тонул в густом хоре мха и землистых трав, становясь почти неуловимым.

— Можно я сама выкорчую все эти «сорняки»? Они мне безумно нравятся! А вы не пробовали их сушить?

— Зачем их сушить? — удивилась старушка, вскинув седую бровь.

— Ну, раз так сама хочешь, работай. А у меня и другие дела найдутся.

Я с энтузиазмом принялась за дело, до позднего вечера вытягивая из земли «ванильную траву», пока не очистила все грядки, предназначенные для обыденных овощей. Мое тело насквозь пропиталось дурманящим ароматом. Выведав у Утхарры, где ближайший водоем, я бережно отнесла туда часть своего «урожая». Промыла корни, извиняясь на всякий случай перед водяными и русалками, я вернулась к травнице.

— И что ты с этой травой делать собралась? Ее тут "бродяжкой" кличут, никто ее не собирает, — поинтересовалась она.

— Думаю, из нее получится восхитительный чай.

— Запах-то у нее хороший, да вкус горький.

— Я попробую что-нибудь придумать. А можно я сегодня супчик сварю, если позволите, с одной из ваших птичек? — я указала на дверь, откуда доносилось приглушенное кудахтанье.

— Свари, только не сегодня. Мальчики завтра придут, вот как придут, так и сваришь.

— Хорошо. А как думаете, долго эту травку сушить?

— Недели две, наверное, не меньше.

— Жаль, мы тут явно не столько пробудем. Мне бы тот ларец сушильный… — мечтательно пробормотала я.

— Ну, я могу тебе помочь, только не со всем твоим «урожаем». Один кустик могу засушить древним оркским способом. Да только глины у меня почти не осталось, а сын давно не наведывался, — в голосе старушки проскользнула грусть.

— А кто у вас