Лабиринты фей - Валерия Аристова

— Я тоже люблю тебя, — откликнулась Ортанс.

Марсель улыбнулся, тут же забывая обо всем на свете. Он смотрел в след возлюбленной, мечтая, как заключит ее в объятья поутру. Как она будет смотреть на него своими болотными глазами. Сердце его билось, замирая от любви к ней, к его неземной звездной богине. Если его душу принесут в жертву ее любви, то он готов, берите...

Ортанс ушла. Он сидел на камне, чувствуя себя идиотом. Отхлебнув еще вина, Марсель огляделся. Вокруг царила совершенно неземная невероятная тишина, даже ветер стих, и птицы, которые пели им всю дорогу до камня, вдруг смолкли.

Марсель лег на теплый камень, решив, что лежа ждать утра намного удобнее, тем более, если удастся заснуть. Он закинул руки за голову и стал смотреть на звезды. Они казались огромными, яркими, и свет их, будто бы согревал своим холодным теплом. Странное ощущение. Он лежал, заливаемый этим белесым светом, охваченный тишиной и красотой звездного неба. Мысли его возвращались к Ортанс, и он в мечтах видел ее, обнаженную, танцующей среди звезд. Вот он присоединяется к ней, и они сливаются в этом танце, как сиамские близнецы, повторяя движения друг друга. Волосы Ортанс охватывают его со всех сторон, он оказывается в их мягком коконе, и из горла его вырывается странный певучий звук, звук той музыки, что раздается вокруг них.

В этот миг камень вспыхнул, словно накопил белый свет звезд и решил отдать его обратно в небо. Марсель оказался в этом белом пламени, но не заметил, как пламя охватило и его самого, светясь, но не опаляя. Одежда на нем будто испарилась, и он лежал совершенно обнаженный, смотря в небо невидящими глазами, с открытым ртом, и раскинутыми руками и ногами. Тело его дернулось, камень впился в спину и руки, и из маленьких ранок полилась, шипя и испаряясь, красная горячая кровь. Вот камень весь уже в крови, и кровь капает с его краев, и, кажется, земля под камнем пропитывается ею. Звучит музыка, та самая, которая недавно слышалась ему в странном безумном танце.

Глава 19. Рокировка

Огромное зеркало занимало почти всю стену старой комнаты в доме Мартина де Куланж. Перед ним полукругом сидели сам Мартин в белой рубашке и голубом, вышитом золотом жилете, мадемуазель Ортанс в чем то темном, и Эстен де Монтроа. Мартин был зол. Ортанс — расстроена и печальна. Эстен же нервничал, теребя ленту на своей манжете. По ту сторону зеркала, уперевшись руками в стекло, стояла Диоргиль.

— Его призвал Сам... — сказала она, хмуря брови, — мы не можем сделать ничего с тем, кого Он заметил. Поэтому пришлось виконта де Сен-Рем отпустить. И ты, Эстен, займешь его место. Я надеюсь, Мартин тебе все досконально объяснил.

Эстен кивнул, не поднимая головы.

— То, что ты влюблен в Изабель, ничего не меняет, — усмехнулась Диоргиль, — вы должны обручиться. Хотите вы того или нет.

Ортанс тяжело вздохнула и посмотрела на Эстена. Тот все так же был занят манжетой.

— Если вы не обручитесь, то ничего не получится, — сказал Мартин де Куланж, оглядывая племянников, — я смотрю, вы такая счастливая пара...

— Дядя, и без ваших шуток противно, — огрызнулась Ортанс.

Эстен бросил на нее холодный взгляд, на секунду оторвавшись от своего дела, но ничего не сказал. Темный локон вырвался из плена прически и упал ему на лоб. Эстен нетерпеливо заправил его за ухо.

— С этого момента вы снова жених и невеста, — проговорила Диоргиль, — и, прошу вас, постарайтесь хотя бы подружиться. Я не буду настаивать на свадьбе, если вы не пожелаете жить вместе после...

— Не пожелаем, — сказала Ортанс, вставая.

Глаза ее наполнились слезами.

— Ортанс, не стоит слез, — усмехнулся Мартин, — я понимаю...

— Что ты понимаешь? — воскликнула она, — что? Что Марсель бросил меня ради...

— У Марселя серьезная причина избегать брака, — сказала Диоргиль, снова нахмурившись, — прошу тебя, забудь о нем.

— Я не могу! — зарыдала Ортанс, — это все ты со своими испытаниями! Зачем, зачем полез он на камень?

— Если бы вы поженились, не подходя друг другу, ничего бы не вышло, Ортанс, и ты это знаешь.

— Зато я была бы счастлива! — она зарыдала навзрыд, пока Эстен не выдержал такой бури эмоций, и не подал ей платок.

— Иногда обстоятельства сильнее нас, Ортанс, — сказал он, беря ее руку в свои, — не плачьте, мы с вами расстанемся сразу же, как только наша помолвка перестанет быть нужной. И вы сможете найти свое счастье.

Она вырвала руку, но платок отдавать не стала, закрыв им заплаканное лицо. Мартин и Диоргиль переглянулись.

— Ты, Эстен, должен оставаться верен Ортанс все это время, — строго сказал Мартин, — ты и сам это понимаешь. Поэтому, прошу тебя, не слишком там увивайся вокруг Изабель. Она женщина очень милая, и вдруг ты не сдержишь своих желаний.

— Я обещал стать женихом Ортанс, — сказал он, нервно дергая ленту, — это означает, что я им и буду.

— Осталось всего то ничего. Пора готовиться к обряду. Майский день настанет очень скоро, — задумчиво проговорил Мартин.

Диоргиль оттолкнулась от стекла, заставив его вибрировать, и помахала им рукой.

— Постарайтесь объяснить моему мужу, что зеркала — необходимая в замке вещь, — улыбнулась она, и пошла в темноту тоннеля.

Эстен встал, предложил руку невесте. Ортанс оперлась о нее, и отвернулась, стараясь не смотреть на него.

— Ты влюблен в Изабель? — спросила она тихо.

— Да, — так же тихо ответил он.

— Извини, что так получилось. Но я обещаю, что отпущу тебя, как только все закончится.

По щеке ее снова скатилась слеза.

— А как же ты? — спросил Эстен.

— А я... а я не хочу выходить замуж. Я больше никого не полюблю.

…

Темнота делала комнату полной загадок. Изабель сидела у окна, ожидая, когда же наконец придет Эстен. Они еще утром договорились о свидании, но он куда-то пропал. Весь день она видела его с Ортанс, и сидел