Подарок - Джун Ньютон Редфилд

Я положила ему руки на плечи, закинула ноги на торс. Он схватил их, поднялся и пошёл в сторону ванной. Я прижалась к нему всем телом, положив голову ему на затылок. Как я не хотела его отпускать! Я хотела, чтобы он был моим всегда. Всегда был со мной. Томас снял костюм, затем футболку и сел в ванну в шортах. Я замерла на какое-то мгновенье, вспомнив, что вчера в подобной мокроте произошло самое прекрасное в моей жизни после рождения Орсона.

– Я жду… – сказал Томас голосом ребёнка.

Я включила воду и душем стала поливать его голову. Его мягкие волосы так и выскальзывали из моих рук, когда я намылила их шампунем. Сразу в памяти всплыл Орсон, как он купается, резвится в ванной, расплескивает всю воду, играет в капитана корабля среди надувных уточек и корабликов и строит башни из пены. Я смыла шампунь и хотела использовать на волосы Томаса остатки бальзама, но он встал. Он задумчиво посмотрел на дно ванной и тяжело выдохнул.

– Знаешь, – сказал Томас мрачным голосом, – почти два года назад я узнал об измене Беллы. В тот день я ненавидел весь мир. Всех людей, которых я знал, я был готов обвинить в этом. Пока не понял, что никто не виноват, – по его щеке скатилась слеза. – Я понял, что для каждого существует свой человек. Я понял, что глупо винить Беллу в её измене. Она нашла своего человека, хоть и сделала больно мне. Я понял, что сделал бы то же самое, если бы нашёл своего человека. Но я прозрел только тогда, когда увидел, что в сложное время, только ты была рядом… когда я нашёл своего человека в тебе, – Томас посмотрел на меня красными от слез глазами. – Только тогда я смог простить Беллу. Ведь у меня есть ты и Орсон. Кто мне ещё нужен? – ему было больно, я это видела. Но боль скорее была от того, что он осознал, как долго был слеп, как долго был в плену гормонов.

Томас снова вспомнил ту любовь, ту нежность, с которой он относился к Белле. Вспомнил боль, которую принесла ему она. Но было видно, что эта боль больше ему не так важна, как раньше.

Я была счастлива, что Томас стал моим, так, что не могла связать и слово со словом. Хоть мне и было больно так же, как и ему, из-за случившегося два года назад, ведь Томас был частью моей семьи, частью меня самой. И хоть измена Беллы стала причиной наших близких отношений, я понимала, чтоо за это ей «спасибо» никогда не скажу. Из глаз потекли слезы радости, счастья, что я тоже нашла своего человека.

– Почему ты плачешь, красотка? Разве я сказал что-то грустное?

– Это слезы радости, Томми, – он улыбнулся и обнял меня своим мокрым телом.

Я прижалась своей головой к его груди, услышала его сердцебиение. Вот о чем я мечтала все эти два года. Больше мне ничего не нужно.

25 глава «Лагерь»

Мы так и ни разу больше не целовались до конца июля. Мы любили друг друга, но хотели, чтобы все было по целомудренным стандартам. Он не обнимал меня, я не держала его за руку, ведь теперь мы понимали, что для обоих это больше чем дружеский жест. Однако, теперь я была уверена, что он любит меня, и для меня было неважно сколько придётся ждать, чтобы снова обнять его и почувствовать его тепло.

Томас был нежен ко мне даже в маленьких фразах, действиях. Он всегда слушал меня, чтобы я ни говорила. Томас идеально понимал меня. Он слышал эти намеки в моих обычных фразах, видел скрытое между строк моих рассказов. Томас понимал мой сложный и одновременно незамысловатый юмор. Я поняла, что нашла того человека, который понимал меня всю. Принимал меня такой, какой я была. Он даже сделал кое-что более важное. Томас вернул мою потерянную личность. С ним я могла быть такой, какой хотела. Мне больше не надо прятать свои загоны и причуды. Можно просто быть собой и не надо скрывать свои эмоции и свою личность. Он вернул меня настоящую к жизни и принял в свою жизнь.

Иногда случайно касаясь друг друга, мы мялись и стояли в ступоре. Но даже в этом была проявлена его некая забота и нежность. Я не была для него пустым местом, и все мои принципы имели и для него значение тоже.

В конце июля я поехала на Родину, чтобы увидеться с друзьями, но оставила Томаса и Орсона в Лондоне. В лагере я хотела отдохнуть от этого общества и понять, нужно ли оно мне. Да, звучит ужасно. Мать никогда не бросит своё дитя, и я не намеревалась. Я хотела понять, что между мной и Томасом.

Солнечный Финский залив и сосновый лес отвлёк меня от всех неприятностей и тревог, что были. Я не брала с собой ноутбук, мы жили в палатках. Каждый час моего времени был занят каким-то действием. И это было правильно. Я, разумеется, писала своей семье. Моя любовь никогда к ним не угаснет. Однако, жизнь в ту неделю казалась мне веселее, хотя на первый же день я в печали сидела на берегу вечером и плакала, скучая по своей семье. Мне их все равно не хватало. Особенно сына. Хоть он мне не родной, мое сердце считало иначе. Мать всегда скучает по своему ребенку.

Наступила суббота. Многие друзья лагерчан приезжали в этот день. Но я никого не ждала. Уж больно моя семья была далеко.

Была общелагерная игра. Я бежала большую дистанцию. Ветер раздувал мои волосы во все стороны. Я только прибежала и пыталась отдышаться. Краем глаза я увидела, как какие-то парни тычет в меня пальцем. Они были недалёко, и я услышала, как они называют меня «волшебной женщиной». Комплименты сыпались. Они понятия не имели, что я их слышу. Я резко кинула на них взгляд и увидела в числе них парня с ребёнком на плечах. Я чутка пригляделась и усмехнулась. Была моя очередь снова что-то делать, и я решила не подходить, лишь сказала тихо:

– Ну, привет, Томас.

Я бросила взгляд на него. Он стоял и улыбался мне