Невинные заметки - Ника Светлая

– Да, – я немного теряюсь, – я работаю над статьей, интервью с одной женщиной. Материала много, слишком много, я теряюсь и не могу понять, с чего начать, не могу выделить что-то главное, потому что хочется рассказать обо всем.

Я рассказываю вкратце про Ангелину, про то, как она работала в школе, как вышла замуж, как два сына слишком быстро выросли и теперь живут далеко, как умерла ее старая кошка, как они жили в Индии, как время быстро пролетело и наступила старость, про картины на стене и медали деда, про пышную детскую юбку, которую носила маленькая Ангелина, и черное платье, которое она надевала на похороны отца и матери. Когда заканчиваю, Грэмм уже точно знает, что в этой истории главное. Я хватаюсь за карандаш, чтобы успеть записать все, что он говорит. На одном листе пишу план, а на соседнем – его советы. Мини-курс по журналистике заканчивается через час, и у меня практически готовая статья, осталось только перенести на бумагу. Но это мелочи, когда есть план.

– Ты мне очень помог, спасибо, – я закрываю блокнот. – Как мне тебя отблагодарить?

– Да не стоит.

– Нет, правда, без тебя я не справилась бы.

– Ну, тогда угостишь меня ужином, когда выйдет номер с твоей работой.

Статья пишется легко, из-под моего пера ровными строчками вырывается текст. Я ставлю точку и отдаю на рассмотрение редактору. После двух-трех замечаний вношу правки и теперь должна согласовать текст с Ангелиной, а она просила это сделать лично. В тот же вечер мы созваниваемся, и я еду на такси по уже знакомой дороге. Довольная собой, лечу птицей от калитки до двери особняка. В том же просторном зале, где мы ужинали впервые, где сидели под утренним солнцем, меня ждали Ангелина, Лев и Артур. Его я совсем не ожидала увидеть.

– Николь, дорогая, ты как раз к ужину. – Ангелина встречает меня как родную, целует и обнимает мягкими руками. Лев только улыбается мне, а Артур протягивает руку. Рукопожатие не пугает меня, но его теплая ладонь до коликов обжигает, и я пытаюсь быстрее выпутаться из плена.

– У меня только один экземпляр, – неловко машу пятью листами, которые всю дорогу бережно держала на коленях.

– Ничего, вы можете почитать вслух.

– Отличная идея, Артур, – Ангелина всплеснула руками.

– Просто замечательная, – цежу я сквозь зубы, пытаясь улыбаться. Я бы с удовольствием почитала статью Ангелине и Льву в их уютной столовой за чашкой зеленого чая. Мы сидели бы так близко, чтобы я смогла видеть любое изменение в их лицах, и это было бы лучше любой критики и любой благодарности. А присутствие Артура разбивает этот момент вдребезги, но выбора у меня нет. Как, впрочем, во всей этой ситуации, меня лишили выбора и права голоса. «Ничего, Николь, потерпи еще чуть-чуть», – подбадриваю себя.

За ужином никаких разговоров о работе, мы весело болтаем. Находиться в обществе Ангелины легко, она шутит, слушает и рассказывает. Лев немногословен, он только любуется женой и кивает. Он мужчина волевой, это видно по жестам и взгляду, просто светские разговоры – не его конек. Но Артур, бросающий на меня взгляды, заставляет снова нервничать, и я опять начинаю теребить кольца на пальцах.

Наконец подходит время для моего выступления. Я похожа на ребенка, который залезает на стул, чтобы рассказать стихотворение в гостях. Съеживаюсь под взглядом и читаю, сначала запинаясь, потом спокойнее. Произношу слова, а в голове летает рой мыслей. Вот если бы я любила себя достаточно сильно, я могла бы насладиться этим моментом, ведь я уверена в тексте. Это мог быть мой маленький фурор, но, увы, все не так, и я себя только еще больше ненавижу за это. Последние строчки и аплодисменты, их звук режет ножом, но я улыбаюсь. Ангелина делает небольшие уточнения в тексте и отпускает меня. Мы тепло прощаемся, и я хочу вызвать себе такси.

– Уже поздно, пусть Артур тебя отвезет, вам все равно по пути.

Он улыбается, будто именно этого ждал, я пытаюсь отказаться, но мое «нет» никто не слышит. Нервы на пределе. Мы едем по ночной дороге в полной тишине. Артур не включает музыку в машине.

– Я должен вас отблагодарить, Николь. Чудесная статья получилась.

– Нет, не стоит, я просто делала свою работу.

Он кладет руку на мое колено, кожа под ней горит, а все тело немеет как парализованное. Я почти кричу, но сдерживаю эмоции.

– Позвольте сводить вас на ужин. Николь, прошу, не отказывайте.

– Я сейчас все время занята, много работы, готовим к выходу журнал, – отвечаю скороговоркой и хочу скинуть руку, но боюсь показаться грубой, поэтому терплю.

– Не страшно, можно попозже, – с этими словами он убирает руку с колена, а оно теперь подрагивает как заведенное до самого конца поездки. И я вновь кричу «нет», и вновь никто не слышит.

5

Прихожу в себя в незнакомой комнате, лежа лицом к стене. Голова жутко болит, это я чувствую сразу, как только открываю глаза. Превозмогая боль, поворачиваю голову. Моему взору открывается пустая комната. Нет никакой мебели, на черных стенах ни картин, ни фотографий. Хочу поднять руку, но не могу. Я вообще не могу пошевелиться – тело как будто налито свинцом. Понемногу прихожу в себя, и меня тут же охватывает паника. Где я? Как здесь оказалась? Давно меня здесь держат?

Пытаюсь вспомнить, что произошло. Но память будто стерли. Последний день, пара дней или неделя просто исчезли. Лишь обрывки разговоров и встреч: Ангелина, Лев, Артур, стульчик для стихотворения, рука на коленке. И меня охватывает паника. Это он меня сюда привез?

Пытаюсь кричать, но из уст вырывается глухой стон. Мне удается привстать с кровати. Тело потихоньку начинает меня слушаться. В горле пересохло. И только теперь обнаруживаю, что здесь нет окон. Я часто и шумно дышу, с силой зажмуриваюсь, голова от этого болит сильнее. В висках стучит огромный чугунный колокол.

За несколько дней до похищения

После выхода журнала в свет редактор зовет меня на обед. Что меня ждет: кнут или пряник? Но все оказывается еще хуже, когда за столиком в кафетерии меня ожидает не только Александр, но и Артур.

– Дорогая, твоя статья оказалась очень хороша. И у нас появилось еще одно предложение для тебя.

– Я не…

– Николь, вы же не откажете мне в удовольствии еще раз с вами посотрудничать. На этот раз речь идет о более тесной совместной деятельности.

Александр улыбается и не сводит с меня глаз, он явно дает понять, что я не могу отказывать. Мужчины что-то продолжают говорить