Шестнадцать - Анна Чиж-Литаш

тебя, ни у твоей семьи нет денег ни на что, кроме как купить пожрать пару пачек крупы и кусок мяса раз в месяц. А твоя мама? Я каждый вечер вижу ее возле мусорок во дворе. Каждый день! Чем ты отличаешься от Ковтуна?

Таня, вцепившись руками в сумку, смотрела на Алену.

— Только тем, что нашла СПОСОБ купить себе эти вещи. Только ты забыла об одном: не ты их купила, а тебя КУПИЛИ, — Алена отошла к окну и запрыгнула на подоконник. — Только это ничего не меняет. И если Ковтун падальщик, то ты — падальщица.

Таня пошла по коридору.

— И еще! — Алена спрыгнула с подоконника и побежала за ней. — Если бы умерла твоя мама, думаю, ты бы сдохла от боли, когда Карина или Катя за твоей спиной сказали бы «подумаешь, сдохла. Она же падальщица», — последние слова она прокричала.

Алена вернулась к окну, схватила сумку и, обогнав Таню, пошла в сторону класса. Таня на урок не пришла.

Олег выглядел как обычно. Такой же усталый вид, опущенные веки, синяки под глазами. Он, скрючившись, сидел за партой, склонившись над учебником. Со стороны ничего не изменилось, но на самом деле перемены чувствовали все. Впервые за целый день никто не назвал его падальщиком, никто не толкнул и не отправил в буфет за едой. Катя не села на его парту и не ела бутерброд с колбасой, причмокивая у него над ухом. Сегодня она ела его в коридоре. Карина, зайдя в класс, не пнула его рюкзак, как делала это изо дня в день. Она просто прошла мимо.

Алена за пять уроков не проронила ни слова, лишь изредка поглядывала на Олега, в надежде поймать его взгляд. Он не обращал ни на кого внимания, будто это были незнакомцы, которых, возможно, он мог встречать только на улицах города.

— Кто-нибудь видел Таню? — равнодушно спросила Карина.

Алена опустила глаза в учебник и тихо, почти шепотом, сказала:

— Я видела ее… Она решила не идти на урок.

— Почему? — Карина была в недоумении.

— Я откуда знаю, — вспылила Алена. — Вы же все у нас с тайнами!

— Че разоралась, Синица? — Катя легонько толкнула ее в бок.

Алена сделала паузу, стараясь выключить эмоции.

— Есть предложение, — Катя откинулась на спинку стула. Глаза блестели, на губах — легкая усмешка. — Пошлите вечером бухать! Лично я устала и хочу надраться.

— Я за, — Карина развернулась и хлопнула ее сверху по ладони. — Синичкина, ты с нами?

— Да, — резко ответила Алена. — Где встречаемся?

— В шесть возле кафе на проспекте.

— Лучше в пять, — Алена аккуратно складывала ручки и карандаши в пенал. — Мне домой нужно вернуться к десяти.

Глава 20

Алена собиралась долго. Около часа укладывала волосы: безжалостно уничтожая одну прическу за другой. Полчаса наносила макияж, то рисуя черные стрелки, то замазывая веки коричневыми тенями. Около десяти минут выбирала между помадой и блеском. В итоге оставив на губах только гигиеническую помаду. Около тридцати минут вытряхивала шкаф с одеждой, перебирая старые рубашки и злясь на вышедшие из моды платья.

Сейчас, перепрыгивая с места на место, не понимала зачем потратила столько сил и времени на такую ерунду. В последние дни была сама не своя. Атена чувствовала, что с ней что-то происходит. За день десятки раз подходила к зеркалу, дотошно разглядывая свое лицо. Но ничего не менялось — в отражении были те же русые волосы, алые губы и карие глаза.

— Что за бред! — ухмылялась она своему отражению.

Алена пока еще не понимала, что изменения с ней действительно происходят. Вот только искать их нужно было не на лице.

— Где вы шляетесь! — выпалила она, подпрыгивая на месте. — Я околела!

— Синичкина, все-таки мы на тебя хорошо влияем! Ты уже разговаривать нормально научилась, еще немного мата добавь и будешь своя в доску.

— Закройтесь! Я полчаса стою!

— Я же говорю, — Карина хлопнула в ладони, — результат на лицо. — Молодец, Аленушка, — она сделала шаг вперед и потрепала ее по шапке с помпоном. — Еще и шапку помоднее купи. — Карина замерла и наклонилась к ней поближе:

— Это, что, духи? Таня, это духи!

— Синичкина, ты парней клеить собралась или с подругами побухать.

— Отвалите и пошлите вовнутрь, — Алена начала подниматься по ступенькам и открыла дверь. — Вы идете? — она обернулась и скривилась: девочки щелкнули зажигалками и через несколько секунд их лица скрылись за клубами дыма.

— Будешь? — Катя протянула ей пачку.

Алена замерла и прикусила губу. Секунды. Стук каблуков и еще один щелчок зажигалки.

На все деньги, которые у них были, они могли заказать по пять порций мороженого каждой. Но они выбрали другое меню: две по 0,5 на каждую, тарелку сухариков и колбасную нарезку. Последнее заказала Катя.

— Зачем тебе колбаса? — Карина приподняла едва заметные светлые брови.

— Я жрать хочу, — огрызнулась Катя.

— Ну и дура, — цокнула Таня, поправляя шубку на спинке стула. — Ты могла зайти в магазин и на эти бабки купить килограмм колбасы.

— Я просто захотела съесть колбасы в кафе. Что здесь такого!

— Денег много? — Таня сделала глоток пива, которое только что принесла официантка. Таня одернула ее за рукав. — Светка, спасибо, что пустила нас.

— Не за что. Могла и не предупреждать, ты так накрасилась, что выглядишь на все двадцать два, — она осмотрела всех, — твои подруги, кстати, тоже. Хорошего вечера, много не бухайте, — она смахнула со стола крошки и скрылась за плотной занавеской, над которой горела надпись «администрация».

— Погнали, — Карина подняла бутылку с пивом, через секунду раздался звон.

Руки Алены покрылись испариной: по зеленому стеклу стекали капли воды.

— Пей, Синичкина, пей!

— Ты еще не привыкла к этому божественному вкусу? — Таня сделала глоток, демонстративно прикрыв глаза от удовольствия. — Это же оргазм!

Алена нахмурилась.

— Она не знает, что такое оргазм, — Карина расхохоталась, подавившись пивом.

— Какие вы остроумные, — она выдавила улыбку и, не сводя взгляда с трех пар горящих глаз, поднесла бутылку к губам.

Девочки смотрели на Алену. С каждой секундой выражение их лиц менялось: округлялись глаза, приоткрывался рот, а слова замерли на кончике языков.

Алена делала глоток за глотком, глаза слезились, пальцы подрагивали. Ей казалось, что она слышит, как пенная вода ударяется о стенки желудка. Ему не нравится вкус. Он содрогается, кричит, брыкается, желая избавиться от неприятного напитка.

— Все, — на выходе говорит Алена, с грохотом ставя бутылку на середину стола. Емкость пустая.

— Синичкина, ну ты даешь! — Карина склоняет голову и тщательно изучает зеленую бутылку. — Уважуха! Ты понимаешь, что даже Катя