Месть. Никогда не прощу - Софи Вирго

Взяв сумку из своей машины, шагаю к его машине, оставляя позади свою сломанную, мокрую от дождя малышку и доверяюсь мужчине.

Снова мужчине.

Словно вселенная хочет доказать, не все уроды, как Марк.

Но в глубине души все равно сжимается маленький комок страха, вдруг я ошибаюсь?

Глава 23

Глава 23

Альбина

Кафе «Магнолия» встречает меня густым, сладковатым ароматом цветов. Сквозь высокие панорамные окна льется мягкий свет, играя бликами на белоснежных скатертях. Стены украшены фресками с ветвями магнолий, а в центре зала стоит настоящее дерево - искусное, но настолько живое в деталях, что кажется, будто вот-вот распустит новые бутоны.

Тимофей входит, слегка запыхавшись. Его пиджак расстегнут, а на лице читается смесь усталости и решимости. Он машет рукой официантке, жестом давая понять, чтобы подошла, и опускается в кресло напротив.

Он выглядит уставшим. Темные круги под глазами, чуть растрепанные волосы , явно не выспался.

- Прости, что задержался, - он сбрасывает пиджак на спинку стула, и я замечаю, как ткань дорогого костюма смялась от долгого сидения. Его движения резкие, нервные, он как сжатая пружина. - Встреча с юристом затянулась.

- Ничего страшного. Я сама только пришла.

Мои пальцы сами собой выравнивают край салфетки, хотя она и так лежит идеально.

Официантка с дежурной улыбкой принимает заказ: свежий латте для меня, эспрессо для него.

- Ну что, - я намеренно делаю паузу, давая ему собраться с мыслями. - Как успехи?

Тимофей достает из портфеля папку, кладет ее между нами. Его пальцы на мгновение задерживаются на обложке, будто он не решается отпустить то, что принес.

- Все готово. Договор переработан, все нюансы учтены. Как только Марк это подпишет, его доля перейдет ко мне.

Я открываю папку, пробегаюсь глазами по тексту. Бумага шуршит под пальцами, слишком громко в этой тишине. Строки сначала плывут перед глазами, но постепенно фокусируются.

- Выглядит убедительно.

- Естественно. Лучший юрист города старался, а я теперь ему должен ящик… ай, не важно, притараканю, - он трет переносицу, и я вижу, как его глаза слипаются от усталости. Наверное, он не спал ночь, проверяя каждую запятую.

- Спасибо, Тим. Но пока рано подписывать. Мне нужно дождаться отмашки от адвоката, разводные документы еще не готовы.

Он хмурится, постукивая пальцами по столу. Звук отрывистый, нервный, как барабанная дробь перед боем.

- А если Марк раньше времени что-то заподозрит?

- Не заподозрит. Он слишком уверен в себе, - слова вылетают на автомате, но где-то в глубине души шевелится червячок сомнения. А вдруг? А если? Но нет, Марк никогда не видел дальше собственного носа. – Мы сможем разрушить его жизнь одним днем. Так будет эффектнее.

Тимофей вздыхает, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд скользит по моему лицу, будто ищет следы усталости. Я чувствую, как он пытается понять, не сломалась ли я, не решила ли отступить. Но я давно перестала быть той Альбиной, которая могла сломаться.

- Ты как сама, держишься? - усмехаюсь. Губы сами растягиваются в этой кривой улыбке, будто кто-то дергает за невидимые ниточки. В горле стоит ком, но глотать бесполезно, он не исчезнет, пока не исчезнет вся эта ложь, в которой мы живем.

- В порядке, - сколько раз я уже говорила эти слова за последние недели сама себе? Десятки? Сотни? Не вспомню. Уже сбилась со счета считать.

- Не ври, - его пальцы сжимают чашку крепче чем он бы того хотел.

- Физически устала. Морально зла. Но держусь, Тим, - делаю паузу, потому что не знаю, закончить ли мысль, и все же решаюсь это сделать. - А вот Ромка… - голос предательски дрожит при упоминании сына, и я резко сжимаю чашку, чтобы отвлечься. - Марк нервничает и срывается на нем. А он все равно тянется к нему, как будто надеется, что однажды папа его наконец заметит.

Тимофей поджимает губы. В его глазах мелькает что-то болезненное. Он знает Рому с пеленок, он его крестный.

- Все еще надеется? – спрашивает друг.

- Да. Каждый чертов раз, когда Марк бросает ему хоть какое-то внимание, он светится. Как будто…

- Как будто это искупает все остальное, - заканчивает за меня Тимофей. Его голос звучит горько, и я понимаю, он тоже видел это. Видел, как мой мальчик цепляется за крохи внимания, как верит в то, чего никогда не будет, но тоже не хотел верить в пренебрежение отца к сыну.

Я киваю, не в силах произнести ни слова. Где-то за спиной официантка звонко ставит посуду, и я вздрагиваю. Нервы. Это всего лишь нервы.

- Я поговорю с Ромой, Альбин, по-мужски. Поддержу как смогу, - его рука на мгновение касается моей, и это прикосновение кажется таким теплым в этом холодном, отполированном до блеска мире.

Я поднимаю на него глаза. Смотрю на него с благодарностью, которую не могу выразить словами.

- Было бы здорово. Спасибо.

- Он же мой крестник, - Тимофей откидывается на спинку кресла, и тень от листьев магнолии скользит по его лицу. - Не хочу, чтобы парень страдал.

Я хочу ответить, сказать что-то еще, но в этот момент его телефон завибрирует на столе. Экран вспыхивает. Тимофей показывает мне сообщение, и я чувствую, как в груди холодно сжимается.

Марк: «Приезжай в офис срочно. У нас что-то странное - акции падают»

Значит, начало положено с его стороны. Надо поторопить адвоката. Пальцы сами собой складываются в кулаки. Сколько недель подготовки, сколько бессонных ночей, и вот она, финишная прямая.

- Поезжай, - говорю я ровно, хотя внутри все дрожит. - Не стоит его заставлять ждать. И… постарайся выиграть время.

Он кивает, вставая. Он смотрит на меня, будто в последний раз проверяя, не передумала ли я.

- Ты уверена, что справишься?

- У меня нет выбора, - слова звучат как приговор. Как клятва.

Тимофей задерживается на секунду, словно хочет что-то добавить, но лишь сжимает мое плечо крепко, по-мужски, и выходит. Дверь за ним закрывается беззвучно, будто и ее жаль нарушать эту странную тишину.

Я остаюсь одна среди искусственной, как вся моя жизнь, цветущих магнолий, с холодным кофе и мыслями, которые уже несутся вперед,