Бывший. Добьюсь тебя снова - Марта Макова

— Я тебе поздний ужин принесла. — поставила поднос на стол. — Может камин тебе разжечь? Теплее спать будет.

— Если только посидишь со мной возле него.

— Не сдаёшься, Арс? — улыбнулась по-доброму.

Я херел от её способности в одну секунду переключаться из режима боевой белки в милую и пушистую белочку и ещё быстрее обратно.

— Давай поговорим? Пожалуйста.

— О чём говорить, Арс? Завтра прилетит вертолёт, и ты отправишься на большую землю, в Москву, в свою жизнь. А я к себе. Мы больше никогда не увидимся.

— Завтра? — новость и радовала, и огорчала одновременно.

— Да. Если погода наладится — прилетят к обеду. Ты собери вещи. Куртку и тёплые штаны тебе дядька даст. Твои тю-тю. — развела руками Белка. — Пали смертью храбрых в неравном бою.

— Ты тоже полетишь? — хер с ней, с одеждой, это меня мало интересовало.

Белка кивнула. Разложила приборы и тарелки, осторожно переставила дымящуюся чашку с подноса на стол.

— Пора возвращаться. Нужно решить несколько вопросов до Нового года.

Точно! Скоро же так любимый всеми праздник. Ёлки, мандарины, подарки. С кем Белка его встречать будет? С тем мужиком из ресторана?

— Белка, приезжай теперь ты ко мне в Москву. На праздники. Обещаю обеспечить шикарную увеселительную программу. Любой каприз, любое желание. Я твой должник.

— Ты сейчас серьёзно?

Наверное, это было бы обидно, если бы не было так прекрасно. Её смех. Искренний, замечательный, с хрипотцой. И когда она вот так запрокидывает лицо, видно изящную шею, белую, нежную. Белка смеялась, а мне было хорошо. Кайфово. Красивая. Непринуждённый смех ей идёт больше, чем ехидные смешки.

— Арс, ты уже так повеселил и развлёк меня за эти дни, что надолго хватит.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно, Арс. Ни к чему нам больше встречаться.

— Почему, Белка? Ты никогда не простишь меня? Мы могли бы попробовать.

— Зачем? — уставилась на меня с неподдельным недоумением на лице, даже про тарелку в своей руке забыла.

— Ты мне нравишься. Мира.

— А ты мне нет. — тарелка звякнула об столешницу так, что даже подпрыгнула.

— Ты лукавишь. Обманываешь сама себя. Ты отвечала мне. Твоё тело не врало. Понимаю, что обижаешься на меня прежнего, того, из прошлого. Но я уже не тот, что был двенадцать лет назад. И ты не та. Мы повзрослели, изменились. Мы стали другими.

— Люди не меняются, Арс. — развернулась ко мне всем телом, сверкнула возмущённо зеленью глаз — Я понимаю твой интерес. Нынешний. Но мне это не нужно. Я прекрасно жила без тебя все эти годы, и буду жить дальше. И я тебе никогда не была нужна. Ни тогда, ни сейчас. Проходной вариант. Случайная девчонка.

— Я не стану врать, что все эти годы думал о тебе. Да, вспоминал иногда. И сожалел о своём поступке. Но искать тебя не собирался. Я был уверен, что ты послушалась меня и сделала аборт. — поймал тёплую ладошку, осторожно и бережно сжал тонкие пальчики. — Прошлого не исправить, Белка. Но мы встретились. И, честно говоря, мне трудно ассоциировать тебя с той девочкой Мирой. Вы настолько разные! Я тоже изменился. Мы уже другие люди. И я хочу узнать тебя поближе. И вижу, что ты не осталась равнодушной. Мы можем попробовать.

Медленно высвободила свою руку, я не стал удерживать. Пускай думает, что владеет ситуацией. Что у неё есть выбор.

— Это вряд ли, Арс. Мы с тобой живём в разных мирах, вращаемся на разных орбитах. У тебя Москва, заводы, газеты, пароходы. Мой дом здесь. Так что, думаю, это наша последняя встреча.

Ну, хочет — пусть думает так, у меня другое мнение и уже есть план. Орбиты могут и пересекаться.

Глава 25 Белка

Уткнулась лбом в сложенные на руле руки и мучительно простонала. Арс, Арс… Какого лешего ты опять появился в моей жизни и перевернул в ней всё вверх дном? Почему я это чувствую? Неуверенность в себе. Жгучее желание увидеть тебя снова, услышать твой голос, утонуть в горящем тёмном взгляде. Не хочу опять испытывать тягу к тебе. Ломаться и страдать, понимая, что для тебя я лишь мимолётная прихоть.

Почему пройдя через то, что со мной случилось, через столько лет, я снова прежняя Мира, стоило только увидеть тебя? Глупая, влюблённая, воодушевлённая твоим вниманием? Зачем ты возродил её? И как теперь прогнать эту скулящую и радостно падающую пузом кверху, как обласканная бездомная собачка, Миру?

И сегодняшнее свидание с Германом не помогло. Стало только хуже. Больнее. Потому что совершенно точно поняла, что больше не могу с ним быть, не хочу. Ни с кем не хочу. Даже полученное физическое удовольствие не принесло удовлетворения. Да было хорошо. С Германом всегда отличный секс. Но всё опять не то. Не тот человек, ни те разговоры, не те чувства.

Толкнула пальцем, висящий на зеркале заднего вида, медвежий клык. Того самого шатуна, убитого мною. У Арса тоже такой есть. Целое ожерелье из медвежьих когтей и клыков. На память. Дядька всю последнюю ночь пилил-мастерил. Нужно было видеть лицо Арса, когда он ему его подарил со словами “помни, на каждого свирепого хищника, считающего себя хозяином положения, найдётся бойкая белка, способная завалить его одним выстрелом”.

Мы толком не попрощались. В вертолёте было шумно, а на аэродроме Арса сразу перехватили его помощники и замы. По-королевски, надо сказать, встречали, с машиной скорой помощи, с носилками, врачами, автомобильным кортежем и кучей какого-то народа. Окружили, преданно суетились.

Кажется, Арс окликал меня, но я даже оглядываться не стала. Быстро села во встречающую меня машину генерала Фролова. Он прислал водителя за мной и гостинцами от дядьки, которые я привезла.

Кинула последний взгляд на Арса, стоящего в окружении его людей. Мысленно попрощалась в очередной раз, пытаясь заглушить боль в сердце, и убедить себя, что мне это не нужно. Я всё так же лишняя в его жизни, мне нет в ней места, а быть мимолётной прихотью и вырывать потом его с кровью из сердца слишком больно.

Я попыталась жить своей прежней жизнью. Сегодня поехала на свидание с Германом. Думала смогу перебить это встречей с постоянным любовником. Вернуть Белку. Злую, насмешливую, равнодушную. Не очень получилось. После неудачного свидания стало только хуже. Он снова завёл свой разговор.

— Я устал тебя всё время ждать. — Герман прижался горячими губами к моему плечу, оставляя ожог поцелуя. — Когда ты уже угомонишься, Мира?