Жизнь и Месть Чёрной Королевы - Головач

— Ты мешала нам! Твои планы и революция мешали нам… Ты… — лицо политика побледнело, и он, оттолкнув меня, тут же блеванул на свой дорогой ковер: — Что за…

— Я ускорила действие порошка, — отозвалась я с ледяной улыбкой на губах. — А смешавшись с бурбоном, он стал действовать на твой организм куда хуже, чем без него. Осталось совсем немного, и ты…

— Ты шлюха… Это я должен был… — рвота в его теле усилилась, и на этот раз всё пошло ещё с густой пеной, застывавшей на его губах. — Н-нет… Я должен был… Твою пешку… Убрать, — Павел, скорее всего, говорил о Сефириосе, ведь именно он метил на пост президента от моего имени.

— Вот только у тебя ничего не вышло бы, — я злорадно усмехнулась. — Даже если бы меня не стало, мой друг всё равно бы достиг нашей общей цели, ведь у него для этого есть абсолютно всё необходимое.

Парень стал задыхаться от пены во рту и не прекращающейся рвоты. Блевотина смешалась с кровью, и его тело стало трястись в конвульсиях, его глаза стали смотреть на меня с накрывающей их предсмертной пеленой.

Я же, наблюдая за всем этим, встала над чиновником и, склонившись к нему, прошептала, выпуская наружу демонические клыки:

— Зря ты решил перейти дорогу той организации, принцип которой не понял до конца, мальчик, очень зря, — мои глаза вновь вспыхнули алым, а с губ сорвался тихий, зловещий и пугающий смех.

— Я просто хотел тебя… Хотел… — изо рта Приходько почти, что полезли кишки, белая пена стала красной из-за крови.

Я на всякий случай влила ему ещё больше бурбона, и чего уж говорить, второй пакетик наркотиков был рассыпан по телу и лицу парня, да ещё и вместе с его деньгами.

Пусть будет эффект миллионера — есть всё, а жить надоело.

Парень продолжал биться в конвульсиях, блевать и корчиться от боли, с настоящим ужасом и страхом смотря на меня, словно на своего палача.

И я грубо совру, если скажу, что испытывала отвращение от происходящего… Нет, наоборот я наслаждалась всем этим. Наслаждалась его предсмертными хрипами, презрением, ненавистью, испугом в его глазах, что глядели на меня до самого последнего, осознавая, что спасения не будет.

И вот когда Павел уже дрожал на спине и захлёбывался в собственной блевотине и крови с пеной, я наклонилась к его груди и, коснувшись её, решила по-особому высосать его душонку.

Мне очень хотелось вновь почувствовать этот необычный сладковато-горьковатый вкус человеческой души, которая наполняла каждого из нас, демонов невероятной силой… Энергией… Мощью.

Я заглатывала её, словно огромный вкусный леденец, что, касаясь моего языка, растворялся, как сладкая вата.

У Павла душа на вкус была куда более приятная, чем у Алисы, и дело было вовсе не в нотках бурбона или наркотиков.

Нет. Он был менее обозлённым на жизнь, и вот эта сладость добавила душе больше приятных ноток, от чего мой голод был куда приятнее утолён.

Поднявшись над телом мёртвого чиновника, я решила, что пора уходить отсюда или даже устроить настоящий геноцид в этой квартирке.

Пара лишних душ на запас мне точно не помешает.

В конце концов, здесь собрались подобные Павлу ублюдки и суки, которые просто тупо берут от жизни всё, не задумываясь о последствиях, ступая по любым головам, лишь бы добиться своего. Этим людям абсолютно плевать на всех, кроме самих себя, и жить дальше они точно не заслуживают.

Ухмыльнувшись, я покинула кабинет парня и вернулась к его гостям, которые по-прежнему продолжали развлекаться, несмотря даже на отсутствие самого хозяина вечеринки.

Всего несколько лишних капель более сильных наркотиков, лишний коктейль и возбудители, и каждый из них рухнет в последнем экстазе и также задохнётся от передозировки.

Я стащила незаметно телефоны каждого из них и бросила в унитаз, а что-то утопила в раковине, ванной или стиральной машине.

Чем меньше средств связи, по которым этих «бедолаг» смогут быстро разыскать, тем лучше.

Также, незаметно подмешав им «необходимых препаратов», мне пришлось вернуться в кабинет и избавиться от своих возможных следов и отпечатков там.

Теперь же оставалось подождать всего несколько минут, пока богатенькие детишки точно также забьются в жутких болезненных конвульсиях, а после заслуженно подохнут для того, чтобы я смогла насытиться их жалкими душонками сполна.

Нацепив перчатку на ладонь, я отпила из бутылки, при этом не касаясь горлышка губами. Не хватало, чтобы еще мои днк там были найдены.

Проходя мимо беснующихся танцующих, как пингвины идиотов, я встала у входной двери и подкинула одному наглецу бутылку в руки:

— Выпей лучше, а не приставай ко мне, — хмыкнула я тому пареньку.

— А если ты мне приглянулась? — всё же отпив из бутылки, он, хотел, было, подмигнуть мне.

— Ты уже опоздал, — с ледяным безразличием в голосе отозвалась я. — Поэтому будь умным мальчиком и прислушайся к моему совету.

— Лады. Не люблю лохушек с понтами, — пробубнил парень и, сделав ещё один глоток, тут же рухнул назад, задрав ноги вверх, как кукла.

Я довольно ухмыльнулась, облокотившись спиной о дверной косяк, и начала тихий отсчёт до того, как и всех остальных настигнет подобный «припадок»:

— Три… Два… Один.

Многие из моих жертв уже начали трястись и задыхаться в пене от наркотиков, а кто-то просто тихо и мирно засыпал, обнявшись в последний раз со своим любовником.

Музыка заглушала их хриплый кашель и порывы рвоты. Запах сигарного дыма и перегара смешивался с блевотиной и химией из их желудков.

Только лучше всего я ощущала подступающий запах крови, стекающий с их губ и ноздрей.

Это не была паника… Это было похоже на приятный для меня вид на коллапс. И именно он даровал мне долгожданное блаженство.

Ведь я понимала, что снова первая часть моей мести за Азбиля свершилась.

Я буквально ощущала весь этот экстаз от каждого предсмертного хрипа, от каждой конвульсии всех присутствующих. Благодаря их страданиям меня вот-вот была готова накрыть волна такого кайфа, который не мог дать ни один наркотик или алкогольный напиток.

— М-м-м-м… Великолепное зрелище, — прошептала я самой себе и, облизав губы, решила пройтись по свеженьким трупам, но осторожно, чтобы следы не остались нигде.

Благо с помощью демонических сил мои следы и отпечатки обуви легко стирались, даже запах моих духов не смешивался с мебелью и одеждой. А значит, меня никто не будет подозревать, даже нюхачи-собаки.

Неторопливым и аккуратным шагом