Секрет дьявола - Лилиан Харрис

— Ты сопротивляешься мне на каждом шагу. — Я двигаю рукой в ее сторону, грубо обхватывая ее челюсть. — Может, ты научишься себя вести, если я буду тебя сдерживать.

— Пошел ты, Энцо. — Она толкает меня в грудь, взгляд пылает гневом, но в нем есть и что-то еще, что-то, что я хорошо узнаю в женщине, что-то, очень похожее на голод. Он не имеет ничего общего с едой. Ей это нравится. Жаль, что мне это тоже нравится. Очень.

Я ухмыляюсь, глядя на то место, куда она только что попала, ее глаза опускаются к моим губам. Прежде чем она успевает попробовать еще что-нибудь из своего дерьма, я оказываюсь сверху, прижимаю ее к себе, мое колено вонзается между теплыми бедрами, моя одна рука зажимает ее запястья над головой.

Я кручу бедрами вокруг ее киски, зная, что она чувствует, как я чертовски тверд для нее, женщины, которая лгала мне, играла с моими чувствами, как я собираюсь наслаждаться играя с этим телом. К концу всего этого она будет хотеть меня глубоко внутри, и я не уступлю ей ни дюйма.

Ее губы разошлись, и тихий стон прорвался сквозь ее защиту, пока мой член покачивался на ней медленными, чувственными кругами.

— Видишь… — Мои губы опускаются к ее шее, постепенно продвигаясь вверх, мое горячее дыхание скачет по изгибу ее челюсти. — Я знал, что ты будешь вести себя лучше, когда тебя свяжут, — шепчу я ей на ухо, и ее стона достаточно, чтобы отправить меня прямиком в ад.

Мой язык скользит по основанию ее шеи, мои губы уже на мочке уха, мой член болит от желания оказаться внутри нее, я погружаюсь глубже, ее хныканье смешивается с резким дыханием.

— Энцо, — задыхается она, нуждаясь в этом так же сильно, как и я. Было бы так просто прекратить это безумие, сорвать с нее эту чертову одежду и показать ей, что ее гребаный парень — не более чем забытый кусок мусора.

Но я не могу. Только когда она честно расскажет мне обо всем. О Бьянки. О ее работе. Обо всем.

Я отступаю, смотрю вниз на это проклятое совершенство, лежащее на моей кровати, в моем доме, и впервые я не собираюсь трахать женщину.

Кто знал, что я на это способен? Я точно не знал.

— Эта боль, которую ты чувствуешь в своей киске, может, позвонить твоему парню и попросить его позаботиться об этом. Если он действительно твой парень, — выплюнул я, мой тон был омрачен гневом.

Я поднимаюсь с кровати, в ее глазах плещется желание, но и ярость тоже присутствует в ее напряженном взгляде.

— Я ненавижу тебя, — шипит она.

— Ну, малышка, я могу познакомить тебя с некоторыми женщинами из моего прошлого. Может быть, ты сможешь основать клуб.

— Ты думаешь, это смешно? — Она садится, слезает с кровати, подходит ко мне на цыпочках, пока ее лицо не оказывается на расстоянии вытянутой руки.

Блять. Она такая горячая, когда в ярости.

— Борись со мной, детка. — Моя ладонь опускается на основание ее затылка, притягивая ее к себе, пока я стискиваю зубы. — Мне нравится грубость.

— Это все шутка, да? — Она хмурится.

— Разве я выгляжу так, будто смеюсь? — Я бросаю наручники на пол и веду ее назад, свободной рукой огибая ее бедро, пока ее тело не ударяется о стену с резким стуком.

Мы встречаемся взглядами, мой большой палец поглаживает пульс в ее горле, ее взгляд пронзителен, брови изгибаются. На ее лице так много невысказанного, и это притягивает меня туда, где я хочу признаться в каждом своем чертовом чувстве, которое принадлежит ей.

— Когда я пришел в тот день, — слабо признаюсь я. — Когда я увидел тебя с ним, я пришел сказать тебе, что хочу тебя. Я хотел попробовать. Я собирался послать все к черту ради шанса с тобой. Ты знала об этом?

Она резко вдыхает, ее глаза наполняются слезами. Я крепче обхватываю ее шею, прислоняясь лбом к ее лбу.

— Энцо… — Она сокрушенно вздыхает, и это единственное слово бьет прямо в мою грудь.

— Не делай этого. — Я сглатываю, сдерживая комок в горле. — Мне не нужна твоя жалость. — Я наклоняю свой рот к ее рту, но не настолько близко, чтобы почувствовать ее вкус.

Я отступаю назад, полностью отпуская ее, не в силах больше ни секунды находиться так близко к ней, не чувствуя, что мою чертову душу вырывают.

— Я влюбился в тебя. Я хотел тебя. И не только для того, чтобы помочь тебе. Но ты все испортила. — Мои руки вскидываются в разочаровании. — Скажи мне, почему, Джоэлль. Почему?

Она закусывает нижнюю губу, слезы так и норовят упасть.

— Мне так жаль.

— Не стоит. — Моя усмешка жестокая. Пустая. — Ты была самой большой гребаной ошибкой в моей жизни.

Она задыхается, слезы катятся по ее лицу, и я тут же жалею о своих словах. Это боль заговорила. Черт, я мудак.

— Добавь это в мою коллекцию. — Она вздыхает, побежденная. Разбитая.

Мы оба одинаковы в этом.

— Что это значит, Джоэлль? — Будь прокляты ее слезы, я хочу забрать их. Я хочу, чтобы на ее лице появилась улыбка; настоящая улыбка, которую она подарила бы мне в клубе.

— Неважно. — Ее плечи опускаются, и она смотрит в пол.

— Было ли что-нибудь из этого реальным? Просто скажи мне правду. — Вопрос прозвучал шепотом, горьким на вкус, но мне нужно знать.

Она проводит пальцем под глазом, ее лицо напрягается, когда она фиксирует мой взгляд.

— Все это было на самом деле, — вздыхает она. — Каждый момент. Каждая секунда. Мы были реальны, Энцо.

— Тогда почему? — Я бросаюсь к ней, ладонями обхватываю ее лицо и пристально смотрю на нее. — Какого черта ты его целовала?

Ее глаза опускаются, губы смыкаются, слезы текут по щекам.

— Все еще не хочешь мне сказать, да? — Я опускаю руки, двигаясь к двери. — Я ухожу. Ты останешься здесь, пока я не буду уверен, что ты не попытаешься сбежать. Не то чтобы ты могла. — Я пожимаю плечами. — По всей моей собственности, включая эту комнату, установлены камеры, и моим людям будет приказано задержать тебя, если ты выйдешь из-под контроля.

Она бросает на меня взгляд, полный боли в сердце, и мне неприятно, что я причина ее еще большей боли.

— Я вернусь позже с едой.

Надеюсь, когда я вернусь, она будет в более сговорчивом настроении.

— Запихни эту еду себе в глотку!

А может, и нет.

Я со смехом качаю головой, закрывая за собой дверь. Никогда еще женщина не умоляла меня