Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок! - Елизавета Рождественская

— Не так, не то, но звучало устрашающе, — улыбнулся мужчина и взял меня за руки. — Не порочь образ воительницы, сахарок. Идём.

Он подвёл меня к столу, а сам встал сзади, окружая кольцом рук. Большие горячие ладони легли на мои и направили к тесту. Оно было тёплое и шелковистое на ощупь, но мандраж, охвативший тело, был связан совсем не с выпечкой.

— Сначала мы должны разделить тесто на равные части и хорошо размять пальцами, — дыхание Винсента защекотало кожу за ушком. — Вот так, не бойся. Хлеб любит прикосновения.

Его слова, сказанные почти шёпотом в звенящей тишине кухни, прозвучали так, что я не знала, чего хочу больше — сбежать, не оглядываясь, или развернуться и заглянуть в его глаза, чтобы найти там ответ на вопрос, который никогда не осмелюсь произнести вслух.

— Теперь ты можешь добавить начинку, — продолжал тем временем мужчина. — У меня есть готовая сладкая крошка, семечки и жареный лук.

— Сладкая крошка, — поспешила выбрать я.

— И почему я не удивлён, — усмехнулся Винсент и наконец отпустил мои руки. — Хорошо, тогда возьми вон ту мерную ложку.

Он направился к холодильному ларю, а я опёрлась руками о столешницу и постаралась бесшумно сделать глубокий вдох.

— Кто тебя учил всему этому? — попыталась перевести тему на что-то менее интимное, чем теория замешивания теста.

— Старый пекарь из одной забытой богами деревушки, — Винсент поставил на стол закрытый короб, встряхнул содержимое и откупорил крышку. — Он показал мне, что магия есть в самых простых вещах… Что сама жизнь — магия. Научил основам технологии, поделился секретами, а дальше я уже сам методом проб и ошибок набирался опыта, который в итоге привёл меня в Рейвенхилл.

— Забавно, — я зачерпнула ложкой рассыпчатую смесь, похожую на марципановую крошку. — Мне казалось, ты совсем не тот, за кого себя выдаёшь.

Винсент одарил меня нечитаемым взглядом. Буквально секунду, а потом вернулся к наполнению будущих булочек начинкой.

— Заворачиваешь вот так, словно кулёк, — продемонстрировал он. — И кем же ты меня считала?

— Ну… — терзавшие до этого вечера подозрения вдруг показались по-детски наивными. — Только не смейся… Я думала, что ты из магического рода. Мы с Ди тогда увидели, как у тебя руки светились, вот… А потом, когда ты сказал, что пытался дар пробудить, я нафантазировала, что ты сбежал из дома… Не хотел быть изгоем в семье, ну или пошёл наперекор, чтобы заниматься выпечкой… — от пристального мужского взгляда голос дрогнул. — Глупая, да?

Винсент отчего-то молчал. Может, я, сама того не ведая, затронула болезненную тему?

— Отнюдь, — наконец проговорил он, грустно улыбнувшись. — Очень смышлёная юная леди… Сформировала булочки? Достану противень.

— Винс, я… Прости… Ты не думай, что я не понимаю. Очень даже понимаю!

Винсент замер и повернулся ко мне.

— Быть бытовиком, ещё и не самым одарённым, в семье потомственных ведьм — сомнительное удовольствие, — поспешила объяснить свои эмоции. — Конечно, меня всегда больше увлекало кондитерское дело. Скучному, как мне казалось, бдению над травами и гримуарами, я предпочитала нашу деревенскую кондитерскую. Господин Свитстен носил пышные усы, которые закручивал в забавные спиральки на кончиках, а его живот в полосатых штанах напоминал новогодний леденец. Он разрешал нам с подружкой забираться на широкую столешницу и следить за тем, как готовит десерты. Мартита всё больше трескала обрезки бисквитов и неудавшуюся меренгу, а я любила сам процесс… Помешать растопленный шоколад или вырезать формочкой печенье. Но это не значит, что я не переживала о том, что потомственный дар во мне так и не проявился. Когда господин Свитстен разрешал мне самостоятельно добавлять сливки в растопленный сахар, а те отчаянно бурлили, как колдовское зелье, я ощущала себя настоящей волшебницей, как моя ба…

Окунувшись в воспоминания, не заметила, как начала рассказывать о событиях, яркими картинками отпечатавшихся на сердце, называть имена своих старых друзей и говорить о бабушке, по которой порой так скучала.

— Ты и есть волшебница, сахарок, — Винсент подошёл ближе.

В его глазах, завораживая, отражались светлячки магических огней.

— У тебя волшебная улыбка… и десерты. Даже не представляю, как теперь…

Винсент замолчал.

— Как теперь что? — прошептала, не имея возможности отвести взгляд.

— Как теперь с тобой конкурировать, сахарок, — Винсент громыхнул противнем о стол, возвращая нас в реальность. — Я преисполнен восхищения твоим талантом, но не время расслабляться. Давай смажем наши изделия желтком. Так они будут более румяными и аппетитными.

Мы всё-таки поместили булочки на противень, поставили их в печь, и уже через полчаса по кухне разнёсся невероятный аромат, который заставил вспомнить, что в творческом порыве я так и не поужинала. Живот жалобно заурчал. Винсент бросил на меня мимолётный взгляд, усмехнулся и достал из холодильного ларя бутылку с молоком.

— Сдоба с молоком, — пояснил, наливая белоснежную жидкость в стакан. — А потом спать. Как в детстве.

— О, тебя тоже так укладывали? Моя ба всегда приносила молоко перед сном, только с имбирным печеньем!

— Было дело, — улыбнулся Винсент и подвинул мне стаканы. — Согреешь? А я пока достану наш шедевр из печи, он уже готов.

Я кивнула и обняла ладонями стаканы по очереди. Молоко булькнуло, температура стала послушно повышаться, пока не достигла комфортной для питья. На стол тем временем приземлилось большое блюдо с горкой ароматных булочек. И честно, такой пышной сдобы я ещё нигде и никогда не пробовала. Если бы я не влюбилась в пекаря раньше, то это точно произошло бы сейчас.

Мысль, возникшая в голове, так ошарашила, что булочка встала поперёк горла, и я закашлялась.

— Не спеши, ещё не так поздно, — Винсент слегка похлопал меня по спине.

— Просто очень вкусно, — прохрипела, вставая из-за стола. — Да и время всё же. Мне пора…

— Да, ты права… — мужчина поднялся следом. — Спасибо за вечер, Вероника.

Он проводил меня до ширмы и опёрся рукой о резной край.

— И тебе, — я неловко улыбнулась. — Это было невероятно интересно и очень вкусно.

— Если ты утром будешь угощать меня кофе, то я обещаю приносить к столу самую разнообразную выпечку, — как бы невзначай предложил Винсент.

Могла ли я отказать? Диди заключила, что не просто могла, а, как настоящая леди, была обязана соблюдать все правила приличия. Вот только о том, что я леди ведала лишь родовая книга, хранившаяся где-то в закромах у деда, которого я знать не знала всю свою жизнь. А госпожа Вероника Нэвис не удержалась от соблазна проводить утро в приятной беседе, за поеданием вкуснейших булочек, храни, Лейна, мою худосочную фигуру.

Это стало своего рода ритуалом. За пару часов