В ловушке - Вера Холлинс

class="p1">— В шоке. Стыдно. Мне было очень стыдно, и я больше не могла оставаться на той сцене. Я не могла петь. Поэтому я бросилась прочь и поклялась больше никогда не выходить на сцену. После этого я никогда не пыталась петь публично.

— И именно так началась борьба с весом. — Я кивнула. — Ты считала себя полной до этого инцидента?

Я покусала губы.

— Хм, может быть. Я не знаю. Это было не так важно. Я имею в виду, я не уделяла столько внимания своему весу. Я как бы знала, что я полная, но это не беспокоило меня. Я была ребенком, и я не могла меньше заботиться о том, как я выглядела. Но все изменилось после того дня, и я начала думать о диете и калориях. — Фыркнула я. — До этого я даже не знала, что такое калории, но вдруг я узнала все о калориях, весе и размеру моей одежды.

— Что ты делала, чтобы похудеть?

Я пожала плечами.

— Ничего особенного. Я сидела время от времени на диете, например, пробовала некоторые популярные диеты, которые я могла найти в Интернете, но я обычно бросала их через несколько дней и начинала питаться нормально. Я также пыталась тренироваться пару раз. Я никогда не терял вес, и какое-то время я просто пыталась научиться жить с этим. Вроде: О, хорошо, я толстая — ну, не так, как будто все скоро изменится, верно? Я просто должна жить с этим. — Я выпустила смешок.

— Что заставило тебя не принимать себя?

Слабый румянец покрыл мои щеки, когда я рассматривала свои часы.

— Моя влюбленность, в мальчика, который никогда не замечал меня, смеялся надо мной со своим другом в восьмом классе. Его друг любил насмехаться над моим весом, но однажды он тоже присоединился и… и это было ужасно. — Он сказал, что ни один мальчик никогда не будет интересоваться кем-то такой толстой, как я. В ту ночь я подумала, что если я не могу быть стройнее, диетами, может быть, я могла бы заставить себя похудеть вызывая рвоту. Это… это был первый раз.

— Значит, ты вызывала рвоту из-за того, что сказал мальчик в которого ты влюбленна?

— Да.

— Как ты себя чувствовала потом?

— С облегчением. Я чувствовала, что у меня есть контроль. Это было приятно для разнообразия, но потом я почувствовала вину и страх, потому что я вспомнила мою маму, у которой было расстройство пищевого поведения. Я боялась, что в конечном итоге, я закончу как она, если продолжу в том же духе. Она также поймала меня в то время, что было совершенно унизительно. Так что, да.

— А ты продолжила вызывать рвоту?

— Время от времени. Может быть, один или два раза в год. Я не знаю. Поэтому я пошла на терапию, но я не была полностью убеждена, что у меня проблема.

— Я понимаю. А что привело к этим моментам?

— В этот момент я была в отношениях, и, хотя вначале это дало мне повышение уверенности, я всегда чувствовала, что Рори может найти кого-то лучше. Однажды мы пошли в боулинг с друзьями, и все ели гамбургеры и закуски, но и я подумала, что переела.

Я наблюдала, как ее золотой карандаш движется, когда она написала, слишком хорошо вспоминая смущение.

— Я пришла домой, заперлась в ванной и заставила себя вырвать.

— А сейчас? Ты чувствуешь себя вынужденной делать это?

— Вынужденной? Не совсем. Иногда, просто иногда, я думаю об этом, но я не чувствую необходимости делать это. Я делаю это, когда все становится слишком тяжелым, и я чувствую себя загнанной в угол, и это как способ, чтобы все эти негативные чувства ушли.

— Что заставило тебя сделать это на этой неделе?

Я рассказала ей, что Блейк сделал в подвале, а затем о давлении, которое я испытала, когда вернулась домой.

— Это дало какое-либо облегчение?

— Только немного.

— Как ты думаешь, облегчение того стоило?

Я спрятала свои волосы за ушами и бросила взгляд. Мне было совершенно комфортно рядом с Сьюзен, которая была моим терапевтом с тех пор, как я приехала в Энфилд шесть месяцев назад, но было нелегко открывать мою тенденцию в любое время.

— В этот момент да. Но потом я чувствовала себя разочарованной в себе, потому что я обещала себе и своим родителям, что больше не буду этого делать. Итак, нет. Облегчение не стоило того.

— Учитывая то, что ты относишься к этому, в масштабе от одного до десяти, насколько вероятно, что ты сделала бы это снова?

Я запустила свои руки вниз по лицу, обдумывая еще один сложный вопрос. Сьюзен была хорошей. Она бомбардировала меня вопросами, пока мы не достигали корня проблемы, но я не всегда была готова столкнуться с правдой. Потребовалась отличная смелость, чтобы иметь возможность заглянуть в себя и посмотреть, кем я была на самом деле.

— Я не знаю. Я думаю три. Четыре?

Она что-то написала в своем блокноте.

— Мы говорили о том, как плохо вызывать рвоту.

Я кивнула.

— Да, я знаю о последствиях. Моя мама — живой пример того, насколько это нездорово.

— Это верно. Твоя мать — явный пример этого. Может показаться, что только один эпизод не имеет большого значения, но после этого может произойти другой, а затем другой, и вскоре он может стать хуже, и прежде чем ты это поймешь… все может стать очень плохо.

Я смотрела на свои туфли, усердно глотая. Я знала о своих повторяющихся ошибках. Я просто не хотела возвращаться в то страшное место, где неправильное казалось правильным, и толкать пальцы в свой рот был выходом из моих проблем. Я должна была преодолеть это.

— Я знаю. Я знаю, что это не способ справиться с моими проблемами, и это никуда не приведет меня. — Я сжала губы. — Я думаю… да, событие или человек — это то, что заставляет меня делать это, но если бы у меня еще не было сомнений и неуверенности, я бы этого не делала. Верно?

— В твоем случае, да, есть основной процесс, и он заканчивается, когда ты решаешь, что тебя беспокоит. Ты не удовлетворена тем, как ты выглядишь. Ты чувствуешь, что не достаточно хороша.

— Да.

— Но число в масштабе не определяет твою ценность или ценность твоего тела. Это не определяет, кто ты есть. Вес не определяет тебя. Кто ты, Джессика? Подумай об этом.

Я посмотрела на ее карандаш. Мне не нужно было думать об этом. Ответ все это время горел в глубине души.

— Я