Дочь солнца, сын луны - Ната Лакомка

Можно попытаться разбить голову о каменную стену… Или броситься на копьё стражника… Тогда у Сяо Ян не будет причины приходить с приказом о помиловании…

После пятидесяти ударов палкой осужденного приволокли в камеру, потому что ноги он переставлял с трудом. Не успели запереть замок, как снова появилась вдовствующая императрица. Она швырнула Джиану сквозь прутья решетки смятый лист бумаги и сказала:

– Всё-таки, Сяо Ян приберегла приказ для себя. И не оценила твоего порыва. Значит, нет настоящей любви. Придётся тебе умереть лишь с воспоминаниями о ней. И с сожалениями.

Она ушла, а Джиан развернул письмо.

Изящным почерком Сяо Ян там были написаны всего четыре стихотворные строчки:

«Если ты совершил преступление – один будь.

Был ты глуп, был ты заносчив, был ты не очень стоек.

Теперь не хочу подходить к тебе близко.

В нашей разлуке навеки – для меня лишь спасение».

Тюремные стражи только недоумённо переглянулись, когда узник вдруг засмеялся и поцеловал письмо, а потом улёгся на ворох грязной соломы и преспокойно уснул.

Глава 13. Ся Сяо Ян

– Надо всем пойти к императрице и умолять о прощении, – говорил молодой господин Лэй Джимин. – Надо сказать, что Му Ян сошёл с ума!

Госпожа Фанг многозначительно повела бровями, но ничего не ответила, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

– Думаю, это будет разумно, - сказала Сяо Ян, стоявшая перед ней. – Если моего мужа признают сумасшедшим, брат Джимин может потребовать вернуть себе первенство и титул главы семьи.

– Матушка! А ведь правда! – обрадовался Джимин. – Давай позовём дядю и пойдём к императрице…

– Зачем? – перебила его госпожа Фанг. – Ты и так станешь старшим, когда Му Яна казнят. Её величество сказала, что семья Лэй не пострадает. Накажут только этого смутьяна.

Говоря это, она внимательно смотрела на невестку.

Но лицо Сяо Ян даже не дрогнуло. И она ничего не сказала.

– Матушка… но он же мой брат… - растерялся Лэй Джимин.

– Он всего лишь сын наложницы. Верно, невестка? – госпожа Фанг даже подалась вперед, чтобы лучше видеть Сяо Ян. – Сын луны никогда не будет равен дочери солнца .

– Совершенно верно, матушка, - сказала Сяо Ян спокойно. – Когда Му Ян будет казнён, могу ли я покинуть ваш гостеприимный дом и вернуться к своему отцу?

– Конечно, ты здесь никому не нужна, - бросила небрежно госпожа Фанг. – Не думай, что я переменилась к тебе из-за подарков или твоей лести.

– Матушка! – воскликнул Джимин потрясённо. – Но что скажут люди? Что мы выгнали вдову?!

– Пусть говорят, что им вздумается, – отрезала госпожа Фанг. – Это семья уже пережила столько скандалов, что ещё одного никто не заметит.

Джимин замолчал, растерянно хлопая глазами.

– Вы так добры, матушка, – Сяо Ян поклонилась свекрови. – Могу ли я покинуть ваш гостеприимный дом не дожидаясь казни? Зачем тянуть, если всё уже решено.

– Конечно, можешь уходить прямо сейчас, – ответила госпожа Фанг.

– Благодарю за доброту…

Но свекровь не дала ей договорить.

– Только сначала оставь все украшения, – велела старшая госпожа Лэй. – В качестве компенсации за тот вред, что наша семья претерпела от тебя. И твоё приданое, разумеется, останется здесь. Не зря же мы кормили тебя и поили, пока ты носила фамилию Лэй.

Джимин приоткрыл рот, но спорить с матерью не осмелился, и стыдливо понурился, избегая встречаться взглядом с невесткой.

Но Сяо Ян не стала возражать.

– Это справедливо, - сказала она и принялась снимать с себя украшения, складывая на столик перед свекровью нефритовые и серебряные шпильки, браслеты, кольца.

Госпожа Фанг следила за ней, не скрывая торжества, а когда последнее колечко было снято, велела:

– И одежду тоже снимай. Я подарю твой халат Ван Шу, ей пойдёт этот цвет. А тебе дадут что-нибудь из одежд слуг… Ах да! – она нарочито спохватилась. – Ты ведь не носишь поношенную одежду… Придётся тебе идти домой голой.

– Матушка! Это же позор! – залепетал Джимин, но мать посмотрела на него холодным, тяжёлым взглядом, и он умолк совсем.

– Мы столько позора вытерпели по ее милости, – сказала госпожа Фанг безжалостно. – Пора вернуть долг.

– Ваши слова жестоки, но справедливы. Я подчиняюсь, - согласилась Сяо Ян.

Она сняла верхний халат, сняла нижнюю рубашку и юбку, и осталась лишь в нательном белье – короткой рубашке и штанах ниже колен. Потом она сняла шёлковые туфли и почтительно поклонилась свекрови.

Та посмотрела на неё с насмешкой и презрением, и велела:

- Дай ей в сопровождение двух слуг, Джимин. Иначе ее изнасилуют по дороге. А она пока ещё Лэй. Не хочу судиться из-за неё.

Когда Сяо Ян вышла из дома семьи Лэй, прошла мимо водяного дерева и направилась в сторону своего дома, вокруг сразу же собралась толпа. Кто-то показывал пальцем, кто-то смеялся, кто-то бросил грязью.

На пересечении улиц встретились две толпы – те, что бежали следом за клеткой, в которой возили бывшего генерала, и те, что шли за Сяо Ян. Стражники, охранявшие Джиана, остановили коней и повозку с клеткой, и проводили горящими взглядами почти голую женщину, которая гордо шла по улице, словно не замечая оскорбительных взглядов и слов.

Джиан вцепился в прутья клетки до боли в ладонях. Если бы мог, он бы убил всех, кто посмел взглянуть на его жену с вожделением или сказать о ней плохо. Но сейчас он не мог её защитить. Да она и не нуждалась в его защите.

Сяо Ян даже не посмотрела на него. Прошла мимо, не оглянувшись.

И без шёлковых одежд, и без драгоценных украшений она сияла, как солнце. Мужчины громко спорили, кому она достанется после того, как бывшего генерала казнят – молодому Чену? или советник Ся подыщет для дочери мужа из другого кланов?

Мужчины тянулись следом за ней, вытягивая шеи, чтобы получше её рассмотреть. Часть тех, кто бежал за повозкой осужденного генерала, схлынула и влилась в толпу, следовавшую за Сяо Ян. Это зрелище показалось им поинтереснее.

– У дочери Ся вошло в привычку ходить по улицам босиком, – засмеялся кто-то.

– Сбежала! – подхватил другой. – Не дождалась, пока мужа казнят!

Сопровождаемая