Женьшеневая карамель - Рия Ли

— А Ли Джун вообще в курсе, что по съёмочной площадке разгуливает сталкерша? — смеётся Тэхён, глядя по сторонам и сопротивляясь изо всех сил.

— Я не сталкерша!

Слышать такое обидно. Он даже не понимает разницу между сталкерами и фанатами — о чём вообще можно говорить?

— Ну, и что это, по-твоему, если не одержимость? — Тэхён резко останавливается, и Джи понимает, что до этого ей удавалось сдвинуть его с места только лишь потому, что он сам это позволял.

— Я понимаю, как это может выглядеть на первый взгляд, — она всё ещё держит его за рукав рубашки, будто так может сдержать поток ненужных догадок. — Но я не одержимая. Просто…

— Ага, — фыркает Тэхён, бесцеремонно перебивая эти бестолковые оправдания. А ещё через мгновение он просовывает свободную руку за распахнутую дверь, вытаскивая ростовую картонную фигуру Ким Джинсо в полный рост.

…ну, это уже за грунью.

— Перестань! — Джи тут же отпускает его рукав, пытаясь отобрать картонного айдола, пока Тэхён смеётся и ловко уворачивается, будто танцует с Джинсо танец, подобный страстному танго. — Ты всё равно никогда не поймёшь. Человеческие чувства для тебя чужды.

Смеха больше не слышно. И Джи наконец-то перехватывает картонную фигуру, даже не замечая, как резко меняется настроение в комнате. Она слишком увлечена установкой «Джинсо» на законное место — Тэхён ему плечо сломал. А когда оборачивается и хочет сказать что-то ещё, то понимает, что снова осталась одна.

— Не говори никому! — выкрикивает Джи, выглядывая из своей комнаты в коридор. — Пожалуйста!

— На работу не опоздай! — кричит в ответ Тэхён, натягивая ботинки.

Шиву выходит проводить его, а Джи запирается у себя в комнате, медленно сползая вдоль двери на пол. В каком месте она согрешила, что её маленькая сокровенная тайна стала известна заклятому врагу? Он ведь может использовать это против неё сразу же, как только переступит порог рабочего офиса.

Сразу настучит или будет шантажировать? Хочется спрятаться, и Джи подтягивает колени к груди, упираясь в них лбом. А в голове сразу же начинают генерироваться исходы сегодняшнего утра. Но как бы Тэджи тщательно не пыталась предсказать все варианты — ей всё равно это не удастся.

Пускай Кан Тэхён будет играть грязно. Пускай сегодня все будут обсуждать то, как Джи напилась вчера. Она всё равно сегодня явится в офис. Вот так просто Мин Тэджи больше никогда не проиграет.

* * *

— Как себя чувствуешь? — интересуется Минхёк, усаживаясь на место рядом с Тэджи, которое она для него заняла. — Выглядишь немного… — он явно подбирает деликатное слово: — Помято.

Собрание вот-вот начнётся, а Тэхёна всё ещё нет. После того первого злополучного дня, когда Джи сидела спиной к входной двери и была поймана врасплох, она теперь сидит всегда лицом ко входу. Больше никаких непредвиденных казусов — врагу нужно смотреть бесстрашно в глаза, тогда он сам будет бояться.

— Болит голова и дико хочется пить, — Джи с досадой смотрит на практически пустую бутылку воды, которую успела осушить, пока остальная съёмочная группа рассаживалась за овальный стол в переговорной. — Я чувствую себя пузырём.

— Не удивительно, — усмехается Хёк. — Я и не подозревал, что в тебя может влиться столько алкоголя.

Вот человек, который точно может стереть пелену с запотевших очков вчерашней ночи. Но Джи не успевает задать волнующий вопрос, как Хумин дважды хлопает по столу, призывая к тишине:

— Прошу внимания! — начинает он. — Надеюсь, все вчера хорошо отдохнули? — присутствующие одобрительно закивали, благодаря начальство за такой прекрасный тимбилдинг. Но стоит Джи искоса посмотреть на Хумина, как она тут же режется о его колкую полуулыбку, адресованную лишь ей. — Приятно видеть, что несмотря на нашу вчерашнюю маленькую вечеринку, все ответственно подошли к посещению сегодняшнего собрания.

— Сценарист Кан Тэхён отсутствует, — раздаётся голос кого-то с другого конца стола, а слева от Джи фыркает Минхёк:

— Вот же крыса, — шепчет он, чуть наклоняясь в сторону Тэджи, чтобы никто больше не услышал. — Такой всех своих сдаст и глазом не моргнёт.

Понятное дело Джи обратила внимание, что Тэхёна нет на работе — она ведь его высматривала, как только приехала на киностудию. Но даже в мыслях не было сдавать его перед начальством. Это только их война, и Мин Тэджи поклялась вести честную игру, как бы вокруг не было грязно.

— Спасибо, что уведомили, господин Ким, — благодарит «стукача» Хумин, улыбаясь настолько приторно, что господин Ким, в этот момент рискует заработать диабет. — Сценарист Кан отсутствует по уважительной причине. И он заранее уведомил об этом мою помощницу. Так что, я предлагаю на этом не останавливаться и поскорее приступить к действительно важным вещам, — говорит с таким непроницаемым лицом, что не понятно: он правда желает обсудить работу или хочет принизить стукача. — Например, почему вчера посреди съемочного дня один ряд софитов, за которые Вы, господин Ким, отвечаете, перестал работать?

…кажется, всё же второе.

Никакой уважительной причины для объяснения своего прокола стукач Ким не находит. Поэтому начинает экспромтом бормотать нелепые отговорки: мол, он поручил передать информацию о поломке своему ассистенту. Ассистент — совсем юный парень, сидящий по левую руку от самого стукача Кима — заявляет, что никаких извещений о поломке не получал, и вообще впервые об этом слышит. А на последующий вопрос от продюсера Пак Хумина: «Кого именно Вы просили передать информацию о поломке?», — господин Ким так и не даёт внятного ответа.

Хотел унизить Тэхёна, а в итоге сам опозорился. Дилетант.

— Ха, за собой бы лучше следил, — только и усмехается себе под нос Минхёк, чёркая неочевидные узоры на листе бумаги, а Джи согласна закивает головой.

Кажется, сегодня Пак Хумин всем дал ясно понять, что стоит в первую очередь смотреть за собой, а не за другими. Остаток собрания проходит вполне спокойно, но как только Хумин объявляет, что собрание окончено, стукач первым вскакивает с места и покидает переговорную. Скорее всего, ему за эту выходку светит выговор — в Корее не принято подобное выражение протеста. Но Джи надеется, что стукач Ким получил хотя бы минутное удовлетворение от этого бунта.

— Голодная? — спрашивает Хёк, неспешно поднимаясь со стула и забирая со столешницы блокнот с заметками и мобильник. — Если ты не занята, то я бы перекусил. Не успел утром позавтракать и ужасно мечтаю о чём-нибудь остреньком. Самое то от похмелья.

— А ты