Истинная за Завесой - Натали Карамель

«Может, нам показалось? – пытался ухватиться за соломинку Далин. «Не бывает так, чтобы запах был, а девушки – нет.»

«Бывает! – фыркнул дракон. «Если она умненькая! Спряталась. Под сильным оберегом. Маскирует ауру и запах. Мы найдем!»

«Может… может это Катарина? – спросил Далин с последней, отчаянной надеждой. «Вдруг она и есть? Проснулась после падения…»

«Нет! – отрезал дракон резко, почти с болью. «Не чувствую на ней следов! Ни магии, ни связи! Она… просто она. Твоя невеста-пустышка. Не моя!»

Слова дракона резали Далина без ножа. Он знал, что его зверь не обманывал. Запах Истинной был другим, диким, зовущим, а аура Кати была… ровной, пустой человеческой линией. Разве что со всплесками, которые врачи списали на болезнь.

Утром, за завтраком, когда она спросила его о грусти, он не соврал. «Душа… разрывается, Катарина.»

«Дракон хочет Истинную. А я… я хочу тебя». Он видел, как она ищет слова утешения, и ему было одновременно больно и тепло от этой попытки. Ее сочувствие было искренним.

После завтрака он хотел заняться документами. Но дракон в голове завел свою пластинку: «Полетим! Посмотрим! Вдруг учуем сегодня!» Спорить было бесполезно. Зверь не дал бы покоя. Они летали. Искали. Снова. И снова – ничего. Ни дракону, ни Далину. Только холодный ветер и пустота.

За обедом ее рассказ о печальной книге тронул его до глубины души. «Терять любимых… невыносимо тяжело...» Его слова были о ней. О страхе ее потерять, который он только что пережил. И о старой боли, о которой он не мог говорить. Глаза не лгали.

После обеда он махнул на документы рукой и полетел в город. В лучшую книжную лавку.

«Романы. О драконах. Со счастливым концом. Самые модные, самые хорошие», – приказал он растерянному книжнику. Он не хотел видеть ее слез. Пусть лучше смеется. Этот живой, звонкий смех стал для него глотком воздуха. Он хотел загладить свою вину, свою слепоту за все годы, но видел – ей не нужны его извинения. Она будто парила над всей этой прошлой горечью.

Вечером, застав ее у ванной комнаты, он затаил дыхание, ожидая ее реакции. Ее восторг, ее искреннее «спасибо!», ее объятие – все это обрушилось на него лавиной счастья. Он замер, ошеломленный, чувствуя, как его мир переворачивается. Ее смущенное «прости» он отмел мгновенно. «Лучшая благодарность. Искренняя.» И это была чистая правда. Ужин был легким, наполненным ее смехом, ее восхищением его подарком. Он рассказывал, и это было… легко. Как будто сбросил тяжелый плащ.

А когда она так жадно схватила подаренные книги, забыв обо всем на свете, его сердце сжалось от нежности. Он стоял, смотрел на нее, и впервые за долгие дни в его душе воцарился не разлад, а тихое, безмятежное счастье. Мирное. Простое. Ее счастье было его счастьем в этот миг.

«Спокойной ночи, Катарина», – прошептал он, зная, что она уже не слышит. Он вышел на балкон. Горный воздух был холодным и чистым. Внутри заворчал дракон:

«Летим. Я чувствую, что она рядом. Но прячется. Хорошо прячется.»

Далин вздохнул, глядя на звезды. Еще одна бессонная ночь поисков. Но теперь в его сердце, рядом с долгом и тоской по неизвестной Истинной, жило что-то новое, теплое и очень хрупкое. И он не знал, что сильнее. Он лишь знал, что не променяет этот вечер, этот ее смех и этот порыв объятия ни на что. Даже если это стоило ему еще одной бессонной ночи в небе. Он оттолкнулся от балюстрады, и в следующее мгновение бронзово-золотистый дракон взмыл в ночное небо, унося с собой разорванную душу своего владельца.

Глава 22. Канаты Океана и Драконий Жар

Третий день в золотых хоромах Катя встретила с ощущением, что готова свернуть горы. Вернее, хотя бы покинуть пределы постели без упреков Луизы. Рассвет только начинал золотить вершины, когда она, тихонько подкравшись к сказочной ванной, растворилась в ее волшебном мире. Вода, идеально теплая, обволакивала, смывая остатки слабости. Она лежала, запрокинув голову, наблюдая за мерцающими бабочками, ловила брызги водопада и чувствовала, как силы не просто возвращаются – они бурлят под кожей, нетерпеливые. Этот океан внутри... он ждал выхода.

Луиза, заставшая ее уже облаченной в легкое утреннее платье, только покачала головой, но в глазах светилось понимание. "Миледи, вы точно готовы к подвигам?" – пробормотала она, застегивая последнюю пряжку.

"Больше чем готова, Лу!" – Катя бодро потянулась. Лежать больше не могла. Она распахнула дверь своей комнаты – и врезалась во что-то твердое и теплое.

"Ой!"

Далин. Он стоял буквально в двух шагах от порога, застывший, как одна из тех статуй, что украшали галереи. Его золотистые глаза были широко раскрыты от неожиданности, на скулах вспыхнул легкий румянец. Он явно не ожидал такого стремительного выхода.

"Герцог Далин?!" – Катя отпрыгнула, потирая лоб. "Что вы тут делаете? Стоите... как часовой?"

Он откашлялся, отводя взгляд. "Я... хотел предложить совместный завтрак. Но Луиза сказала, вы... одеваетесь." Он сделал паузу, словно подбирая слова. "Я решил подождать. Не хотел стучать и торопить." Его голос звучал непривычно смущенно.

Катя рассмеялась, легкий звонкий звук, от которого Далин вздрогнул. "Ну и замерли же вы! Хорошо, что я не пробежала рысцой." Она озорно подмигнула и, не задумываясь, взяла его под руку. "Идемте завтракать! И только за столом, умоляю! Я больше не вынесу вида подноса на коленях."

Он не просто позволил – его рука легла поверх ее пальцев, сжав их с такой осторожной силой, будто боялся раздавить хрусталь. В этом жесте было столько немого облегчения, столько непривычной нежности, что Катя сама почувствовала теплую волну, разливающуюся по щекам. Они шли по коридору молча, но это молчание было наполненным – тихим эхом ее смеха и странной, новой мягкостью в его присутствии.

Завтрак проходил в удивительно спокойной атмосфере. Солнечные лучи играли на серебряных приборах, Далин был менее замкнут, чем обычно. Он аккуратно намазывал джем на тост, когда сказал:

"Мне придется отлучиться на пару дней, Катарина. Неотложные дела в Северных Крепостях. Пограничные споры."

Катя кивнула, отхлебывая ароматный чай. "Понимаю. Политические бури требуют присутствия дракона?" – она улыбнулась. "Желаю вам удачного полета и быстрого разрешения... споров."

Он смотрел на нее, и в его взгляде