Няня из другого мира - Анастaсия Бран

— Скажи, Фелиция... ты же жила здесь и при графине. Были ли еще какие-то странности? То, что раньше казалось мелочью, а теперь — может значить гораздо больше?

Служанка замолчала, и только через пару минут, когда я решила, что она не станет говорить, женщина негромко выдохнула:

— Знаете... однажды ночью я видела, как Миранда выходила из спальни госпожи. Было очень поздно. И... она улыбалась так жутко. А утром Лианна впервые не смогла встать с постели. Тогда это показалось совпадением. Мало ли о чем сестры могли говорить ночью наедине? Может, вспоминали детство.

Я сжала кулаки. Неужели все это время у нас под носом ходила убийца?

Карета тряхнулась на ухабе, и я крепче прижала к себе Анабель. Она крепко спала, уткнувшись мне в плечо, но даже во сне ее пальцы не отпускали моей руки. Когда мы вернулись в поместье, солнце клонилось к закату, окрашивая небо в огненные цвета, и дом показался мне особенно чужим и холодным. Мы едва успели зайти внутрь, как за нами хлопнула дверь — и я вздрогнула, будто кто-то за мной шел и остановился на пороге.

Вечером я не вышла к ужину. Просто не смогла. Слишком много мыслей и эмоций. Я сидела в комнате, перебирая обнаруженные в тайнике листья. Они были все еще свежими — с характерным, терпким запахом, так похожие на те, что я уже видела. Надо бы показать это Гориусу. Я была уверена, что это то же самое растение, который мне подсовывали под дверь, и подозревала, что именно им травили покойную графиню.

Стук в дверь заставил вздрогнуть, и я торопливо спрятала сверток в ящик комода.

— Войдите, — сипло произнесла я, не в силах справиться с голосом.

Но когда дверь распахнулась, я окончательно утратила дар речи, увидев того, кто пожаловал ко мне. Дариан. Одетый в строгий камзол, осунувшийся и уставший, с тревогой в глазах, которая словно вросла в него за последние дни.

— Мисс Элиза... — он осекся. — Я... хотел бы поговорить. Совсем ненадолго. Уделите мне время?

Я не ответила, просто смотрела на него, впитывая образ мужчины в память, запоминая каждую черту его лицо. Он же глядел на меня с растерянностью, будто не мог подобрать слова. А потом вдруг выдохнул:

— Вы исчезли. Я тут подумал… Как ваши дела? Как поездка к магу?

Я невольно поразилась его словам. Ему ведь наверняка доложили о том, как прошла встреча с магом, что у его дочери редкий дар и все такое… разве что, как мы и договаривались с Мелишем, он умолчал о том, что дар есть и у меня.

И граф явно явился сюда не задавать эти глупые вопросы. Внутри все кричало о том, что мужчина просто-напросто скучает… Верилось мне в это с трудом, но как же хотелось надеяться на это, просто до безумия!

Жаль, ответить взаимностью я ему не могла – не имела права. Я вру ему с самого начала. Меня зовут не Элиза. И я из мира, где не существует ни магии, ни титулов, ни проклятых кукол. А еще... он думает, что может доверять мне. К тому же он с Мирандой…

Я чуть не задохнулась от избытка эмоций.

— Все прошло хорошо, — кивнула я, взяв себя в руки. — Но, полагаю, что вам уже рассказали.

Дернувшаяся бровь на красивом лице стала доказательством того, что я попала в точку. Вопросы были лишь предлогом.

— Вам... стоит отдохнуть, ваше сиятельство, — прошептала я, не в силах сказать ничего более осмысленного.

Он кивнул. Не стал настаивать. Только на выходе задержался на мгновение:

— Если что-то вас тревожит... скажите. Мне не все равно.

Он ушел. А я осталась стоять в темноте.

Разбитая… Но до ужаса мечтающая, чтобы он остался…

Уснуть не получилось. Взбудораженная поездкой Аннабель не успокаивалась до самой поздней ночи, а когда все же мне удалось ее уложить, вероятность, что я усну самостоятельно, была почти равна нулю. По дороге в комнату я заглянула на кухню и захватила себе успокаивающий настой, но стоило мне только толкнуть дверь спальни, как я замерла. Что-то явно было не так…

На подушке лежала записка, и почерк был до пугающего знаком…

«Тебе дали шанс уйти. Ты его не использовала».

А рядом — яблоко. Красивое, наливное... но одна сторона его начала темнеть, покрываясь пятнами гнили. Запах был приторным, будто в комнате кто-то вылил целую бутыль сладкого вина, которое давно перебродило.

Я медленно села на край кровати и обняла себя за плечи.

Нет. Я не уйду. Не теперь. Не после всего. Они думают, что смогут меня запугать? Что я снова отступлю? Пусть гниет хоть все дерево — но я не позволю этому злу дотянуться до Анабель. И до ее отца тоже.

Глава 37

Время пролетело быстро, и вот настал день, когда мы с Аннабель должны были отправиться на занятие к магу. И в этот раз Анабель не просто скакала от нетерпения, а буквально светилась от предвкушения. Она успела за это время нарисовать магу целую стопку рисунков — как он, по ее мнению, выглядит в виде совы, единорога, и даже... пирожного. Последнее она бережно держала в руках, прижимая к груди.

Маленькая сладкоежка… Надо бы рассказать ей, что в будущем следует быть осторожной со сладким, поскольку тонкая талия с годами куда-то теряется, если не следить за съеденным.

— А вдруг он не любит пирожные? — тревожилась девочка по пути от кареты к воротам. — Или обидится, что я его пирожным нарисовала?

— Тогда мы скажем, что это магическое пирожное, — усмехнулась я, беря ее за руку. — Или угостим настоящим. Уж с этим ты точно не промахнешься.

Анабель хихикнула, и тревога в ее взгляде исчезла. Хоть на минуту, но я почувствовала себя чуть спокойнее. А внутри копошилась тревожная, острая, как игла, мысль: хоть бы все это было просто игрой. Хоть бы не было угроз, не было проклятий, никаких писем, гниющих фруктов, а также бесконечного преследования… Хоть бы это все мне лишь привиделось!

Но я не могла позволить себе раскисать. Не сейчас.

Нас снова встретил Раден — строгий, выбритый до блеска, в мантии, будто только что с лекции в университете. Он оглядел Анабель, как редкий экспонат, взял рисунки, пробормотал что-то невнятное о «безобразной сове» и попросил ее проследовать за ним