Плюс-один - Дженна Левин

Реджи посмотрел на него с сочувствием:

— Их потеря, уверяю вас. — Он достал из кармана бумажку и протянул папе. — Вот мой номер. Звоните, если захотите, чтобы я развеял какие-то ваши теории.

Папа рассмеялся так громко, что я испугалась, как бы он не свалился от смеха.

— О, держись, молодой человек. Позвоню, как только эта скучная вечеринка закончится.

Мама бросила на него выразительный взгляд:

— Джон.

Папа сделал вид, что возится со стаканом:

— Ну, она и правда скучная, — пробормотал он.

— Так вот, Реджи, — подхватила мама, явно желая сменить тему. — Вы упомянули про работу. У вас тоже в это время года сезон аврала?

— Да, — подтвердил он. — Очень. Всегда так много дел. — Он покачал головой с притворной усталостью.

Мама сочувственно вздохнула:

— Наша Амелия тоже слишком много работает, думаю, вы в курсе.

Реджи повернулся ко мне, его взгляд смягчился до такой степени, что, если бы я не знала, что это игра, могла бы принять его за настоящую заботу.

— Она и правда работает слишком много, — согласился он. — Ей нужно лучше заботиться о себе.

Он сжал мою руку, большим пальцем рисуя невидимые узоры на коже.

Боже, он не шутил, когда сказал, что умеет притворяться. Я покраснела — то ли от неожиданной мягкости его слов, то ли от того, как он ласкал мою руку.

— Начну заботиться о себе сразу после конца налогового сезона, — ответила я на автомате. Это была моя привычная отговорка всякий раз, когда семья упрекала меня в переработках.

Мама и Реджи переглянулись.

— Хотелось бы мне тебе поверить, милая, — сказала мама с грустью.

— Я слышал эту фразу от неё столько раз, что сбился со счёта, — согласился Реджи, покачав головой.

Я метнула в него возмущённый взгляд. Невероятно! Он встал на сторону мамы?

— Хотя, похоже, и вы тоже слишком много работаете, — мягко упрекнула мама. — Амелия сказала, что вы в сфере технологий, но не уточнила, чем именно занимаетесь.

Сердце снова забилось быстрее. Я внезапно пожалела, что не уточнила с ним детали заранее и не сказала, что он может проявить фантазию в объяснениях. Насколько далеко он собирался зайти в своём импровизированном спектакле?

Я решила вмешаться.

— Я же говорила, мам. Мы познакомились в офисе, и…

— Я работаю в парке аттракционов, — одновременно со мной выдал Реджи.

Комната исчезла. Время остановилось. Желудок ухнул куда-то к подошвам. В этом застывшем моменте существовало только три вещи: удивлённое лицо моей мамы, нарастающий ужас внутри меня и незнакомец рядом, который только что обрушил на нас настоящую бомбу посреди уютной гостиной тёти Сью.

Тяжесть маминого взгляда я чувствовала почти физически. Но мой собственный взгляд был прикован к Реджи. Его лицо оставалось беззаботным, лёгким, словно он не сказал только что самую нелепую вещь на свете и полностью не сбился с плана.

— В парке аттракционов? — переспросила мама, первой взяв себя в руки. Надо отдать ей должное, её голос звучал лишь слегка напряжённо. — Ты… ты владеешь парком аттракционов?

— О, нет, — ответил он, покачав головой и усмехнувшись. — Я им не владею. Я там просто работаю.

Это была ещё одна из его шуточек? Как тогда, когда он совершенно серьёзно сказал мне, что он вампир?

Я в очередной раз осознала, что не знаю об этом человеке ровным счётом ничего. Может, он и вправду работает в парке аттракционов. Конечно, в этом нет ничего плохого. Просто это совсем не то, что я ожидала услышать. И уж точно не то, что кто-либо стал бы говорить, изображая моего парня. А теперь, когда он это ляпнул, убедить моих родителей в реальности наших отношений стало куда сложнее.

Инстинкт самосохранения наконец сработал. Я решила сделать вид, что он шутит.

— Ох, Реджи, — натянуто рассмеялась я. — Ты такой смешной.

— Я и правда смешной, — согласился он. — А ты нет. Вот почему я был так тронут, когда ты согласилась пойти со мной в парк аттракционов в мой последний выходной.

Если бы мамины брови поднялись ещё выше, они исчезли бы в её линии роста волос.

— И чем же ты там занимаешься, Реджи? — спросила она. — Давно работаешь?

Она так старалась поддержать этот абсурд. Это было так трогательно, что сердце сжалось от вины: она искренне пыталась быть доброжелательной по отношению к мужчине, которого только что встретила, и к нашим «отношениям», которых вовсе не существовало.

— Честно говоря, карнавальщиком я всего пару месяцев, — сказал он. Произнес слово «карнавальщик» с особым смаком. Будто это не нелепость, придуманная на ходу, а любимая работа. — Но делаю там много всего. Веду пару игр. Бросание колец — моё любимое, потому что обожаю момент, когда здоровенные мужики никак не могут попасть кольцом туда, куда хотят, и начинают беситься.

Я украдкой глянула на маму. Она смотрела на Реджи с тем же восторгом, с каким обычно рассматривала невероятно дешёвые антикварные находки на распродаже.

— Ещё я помогаю собирать и разбирать несколько аттракционов, — продолжил он, — это нормально, но куда менее духовно удовлетворяюще, чем наблюдать за тем, как взрослые мужики ведут себя как дети, когда не выигрывают плюшевую игрушку.

Мама посмотрела на меня.

— А почему ты сказала, что познакомилась с ним в офисе? — В её тоне слышалось скрытое обвинение, словно она намекала, что я стыжусь своего «карнавальщика», хотя не должна. Трудно было понять, что именно она имела в виду. К тому моменту мой мозг уже почти перестал работать.

— Я… — начала я. — Просто… дело в том, что… — Я сглотнула. Следить за ходом разговора было всё равно что идти по зыбучим пескам. Почему я не могла выкрутиться из этого?

— Мы действительно встретились в офисе, — пришёл мне на помощь Реджи. — До того как я стал карнавальщиком, я больше десяти лет работал в офисе. Ну, — он усмехнулся, — в основном в офисе. Иногда — в поле. Я занимался компьютерной техподдержкой.

— О боже мой, — воскликнула мама, прижимая руку к груди. — Что же заставило тебя оставить это и стать… карнавальщиком?

Реджинальд чуть повернулся и, наклонив голову в мою сторону, ответил на вопрос мамы:

— Я был очень хорош в своей работе. Получал повышения, прибавки — всё такое. — Он покачал головой. — Но я работал без конца, и душа в этом никогда не лежала. Даже в самом начале.

К моему удивлению, мама понимающе кивнула.

— Так тяжело каждый день ходить на работу, если сердце не на месте. Я восхищаюсь твоей смелостью — найти в себе силы всё оставить и пойти за мечтой.

Он широко улыбнулся ей:

— Спасибо.

— Надеюсь, твои родители тоже поддерживают