Последняя кровь - Лия Пирс

Девушка с бледным лицом и суровым взглядом заходила трижды и накрывала для ее стол. Каждый раз аккуратно накрывала стол и каждый раз еда оставалась нетронутой. Аделин не пыталась вырваться, только поговорить с ней и в ответ получала только презрительно скривленные губы и молчание.

Чем быстрее вечер перетекал в ночь, тем труднее ей было сосредоточиться. Аделин резко поднялась, как будто могла уйти от мысли движением, но шаг её был лишён цели. Она прошлась по комнате туда и обратно, от окна до двери, от стола до камина, и остановилась. На столе, в центре идеально сервированной трапезы, стоял бокал, с вином цвета спелого граната.

Раньше она бы не притронулась. Тонкая грань между упрямством и истощением не выдерживала давления.

Аделин протянула руку. Стекло было прохладным, даже скользким от тонкого налёта испарины. Она преподнесла его к губам, едва колеблясь, вдохнула терпкий, глубокий, чуть сладковатый аромат. Первый глоток был резким, похожим на пощёчину. Тепло сразу разлилось по горлу, потом по груди. Глоток за глотком, почти не чувствуя вкуса, она опустошила бокал до дна.

Голова чуть закружилась и… щелкнул дверной замок.

Аделин вздрогнула. Пальцы все еще сжимали пустой бокал, а внутри что–то сорвалось в тревожный, мучительно быстрый ритм.

В дверном проёме стоял Дамиан. Мягкий свет от камина скользнул по его фигуре, вычерчивая резкие линии скул и широких плеч. Он остановился, не пересекая порог сразу, и несколько секунд просто смотрел.

Острые слова сорвались раньше мысли:

– Я думала, ты сдох.

Он моргнул, почти удивлённо, и шагнул внутрь, медленно прикрыв за собой дверь:

– Очаровательно. Переживала?

– Переживала? – её голос стал тише, но не мягче. – Тебя не было весь день. Меня тут заперли и кормят, как домашнюю зверушку.

Он размеренно подошёл ближе.

– Я не обязан отчитываться, – сказал он.

Аделин вскинула голову. Вино лишь подогревало раздражение, и страх, и стыд от самого страха.

– Конечно, – с усмешкой бросила она. – Зачем отчитываться перед пленницей?

Он подошёл вплотную и тело Аделин тут же отреагировало.

– Ты не пленница.

– А кто я?

Дамиан не ответил сразу, лишь тыльной стороной ладони коснулся её щеки. Его пальцы были прохладными. Аделин, почти не думая, отстранилась.

– Ты же должна была уже понять, – сказал он негромко. – Вампиры не чудовища, живущие инстинктами. У нас свое общество, своя культура и иерархия. Как думаешь, насколько вампиры бы обрадовались свободно гуляющей охотнице?

– Значит, мне теперь сидеть здесь до конца жизни? – горько усмехнулась Аделин.

– Нет. Ноктурнат вынес по тебе решение. Ты – гостья. Никаких больше запертых комнат.

– Можно написать Торину письмо?

Дамиан немного помедлил.

– Нет. Могу только распорядиться, чтобы ему передали, что с тобой все в порядке.

Аделин разочарованно вздохнула.

– Ну же, – сказал он чуть мягче. – Тебе очень идёт это платье.

– Мне оно не нравится, – буркнула она, скрестив руки на груди. – В нём неудобно, даже оружие спрятать некуда.

– Тогда скажи, что хочешь. Тебе принесут.

Он приблизился, и его рука мягко скользнула к её шее, откинув в сторону волосы. Он сделал это с такой деликатной уверенностью, что тело отреагировало раньше воли, по позвоночнику тут же пробежали мурашки, а дыхание сбилось.

– Можно мне…? – спросил он.

Аделин глубоко вдохнула и коротко кивнула.

Дамиан не спеша наклонился. Его ладонь скользнула по её затылку, притягивая ближе. В животе Аделин собрался тугой комок ожидания.

Он обвёл губами её кожу в точке под ухом. Его дыхание был тёплым, успокаивающим, и она почувствовала, как плечи сами собой расслабились. Дамиан опустился и изгибу шеи и сердце Аделин пропустило удар, когда его клыки мягко вспороли ее кожу.

Он пил сдержанно. Её дыхание стало медленным, а руки, сначала нерешительно, потом увереннее скользнули вверх, по его спине. Под тонкой тканью рубашки она чувствовала его тугие мышцы. Пальцы сжались, потом расслабились, и скользнули выше, в область лопаток.

Он держал её крепко. Одна его ладонь продолжала фиксировать ее затылок, а вторая скользнула по пояснице.

Аделин ощутила странное, тёплое чувство, которое не имело названия.

ГЛАВА 39

– А эти почему здесь? – Аделин скрестила руки на груди, опершись плечом о прохладную каменную колонну в вестибюле северного крыла. Голос её звенел раздражением, а едкий взгляд, с прицельной точностью прошёлся по Люсиану, Меро и Селису.

– А что, нельзя? У вас тут что, интимное свидание? – хмыкнул Меро, небрежно закинув руку на плечо Селиса. Тот чуть качнулся в сторону, с видом человека, который готов это терпеть, но недолго.

– А я смотрю, плечо у тебя уже не болит, – съязвила Аделин.

– А я смотрю, ты даже здесь не смогла одеться, как женщина, – парировал он, окинув её взглядом с головы до пят.

– Женщиной не одежда ее делает, – спокойно подметил Дамиан, не повышая голоса.

Щеки Аделин мгновенно вспыхнули.

На ней и правда, к ее облегчению, было не то душное платье, а тёмные плотные брюки, свободная шелковая рубашка и короткая кожаная куртка. Простой, почти военный стиль, но сидело на ней это удивительно изящно и естественно.

– Тише, – скомандовал Люсиан, устало потирая висок. – Как дети, ей–богу. Одни с клыками, другая с когтями. Результат одинаковый – шум.

Селис молчал, лишь хмыкнул под нос, наблюдая за происходящим с откровенным развлечением.

– Закончили? Мы выходим, – скомандовал Дамиан.

– Так сразу? Без музыкального сопровождения? – протянул Люсиан, с ленцой поправляя воротник.

– Только если ты начнёшь петь, – отозвался Дамиан.

Аделин сдержала усмешку. Она всё ещё была раздражена, но… это казалось таким нормальным.

Когда они, наконец, пересекли порог вестибюля, прохладный воздух Кровавого Предела хлынул навстречу, и Аделин ощутила, как что–то внутри отпускает. Дамиан был прав, когда решительно потащил ее знакомиться с городом.

***

На улицах кипела жизнь. Башни зданий тянулись вверх, не острыми шпилями, а плавными винтами, сплетёнными арками, порой закрученными, как лозы. Камень был тёмный, почти угольно–серый, но пронизанный прожилками светлого кварца. Многие фасады были украшены вмонтированными стеклянными вставками: витражи в окнах, округлые линзы на балконах, узорчатые зеркала между колонн.

Над улицами нависали воздушные галереи, перекинутые с крыши на крышу. По ним можно было пройти от одного квартала к другому, не выходя. Они были украшены коваными перилами, тонкими, как паутина.