Последняя кровь - Лия Пирс

– Это не обсуждается, – его голос был тих, но в нём звучала сталь. – Таково мое условие.

Прежде чем она успела возразить, он вспорол себе запястье собственными клыками. На коже появилась глубокая алая линия, из которой тут же заструилась густая кровь.

– Смелее, – прошептал он, в его голосе была ласка, но за ней скрывался приказ.

Аделин медлила всего мгновение, потом осторожно обняла его запястье обеими ладонями. Она провела языком, слизывая первую каплю, и вздрогнула. Его кровь была, как свежее вино и сладкая, будто мед. Ей тут же захотелось еще. Каждый глоток раскрывался по–новому и приятно затуманивал разум.

Она всхлипнула, инстинктивно вцепившись в его руку и прижимаясь ближе. Пила, не отрываясь, пока он не сжал её за плечи.

– Достаточно, – он мягко убрал свою руку.

Щёки Аделин горели, губы блестели от крови, а зрачки были расширены, но Дамиан не дал ей даже опомниться. Он сорвал с себя рубашку быстрым движением. Ткань упала на пол. Под слабым светом его кожа поблескивала на рельефных мышцах. Его рука обвила Аделин за талию и прижала еще ближе к нему. Он склонился к шее и носом скользнул по коже, и от этого едва заметного касания у неё все сдавило внутри.

Клыки вошли в неё мягко. Резкая, но сладкая боль взорвала ее сознание. Тело Аделин выгнулось навстречу, а стон облегчения и удовлетворения вырвался сам.

Каждый его глоток был на грани удовольствия и боли. Разум мутнел. Она чувствовала, как тело становится горячее.

Его руки скользнули выше и полотенце упало, оголяя Аделин. Ее это не волновало, наоборот она откинулась ему на плечо, позволяя больше.

Дамиан огладил ее живот и поднялись выше, накрывая грудь. Соски затвердели, и он сжал их между пальцами, нежно перекатывая. Аделин застонала. Её руки дрожали, пальцы скользнули по его бедру, не зная, за что схватиться, чтобы не утонуть в этом ощущении.

Если все его кормления проходили так, как это, то она никогда больше не позволит ему прикоснуться к кому–либо ещё. Эта мысль вспыхнула в ней внезапно, отдавая незнакомой ей ревностью.

Он продолжал пить, пока дрожь внизу живота не стала почти невыносимой. Её тело напряглось, а мышцы подрагивали. Дамиан медленно оторвался от её шеи, лизнул рану и мягко поцеловал её в висок.

Они оба тяжело дышали. Его губы были горячими, а дыхание прерывистым, пока он продолжал обнимать Аделин.

– Тебе нужно поспать, – прошептал он, чуть охрипшим голосом.

ГЛАВА 36

Дамиан знал, что не должен был пить её кровь. Ещё тогда, в лесном домике, он чувствовал стоит ему попробовать, и дороги назад уже не будет, но, когда она подставила ему шею, он сдался.

Всего одна капля и покой исчез. Она проросла в нём, будто яд, сделанный из желания. После неё все остальные стали казаться безвкусными. Запах чужой крови вызывал раздражение, почти отвращение. Теперь он даже не мог вспомнить какой на вкус была кровь Селестины.

Кровь Аделин была не просто вкусной, она была лучшим, что ему довелось пробовать. Горьковато–сладкая, как чёрная смородина, с металлической нотой и лёгким оттенком кедра, будто он пробовал ее упрямство и стальные нервы на вкус, а послевкусие, как утренний воздух после грозы.

Он пил и не мог насытиться. Жажда росла, как вожделение, которое невозможно удовлетворить.

Дамиан придумал идеальную провокацию, желая посмотреть на реакцию маленькой охотницы.

Он привёл первую попавшуюся кормилицу, имени которой даже не запомнил. Как только Дамиан услышал, что Аделин вышла из ванной он взял девушку и посадил себе на колени. Она не удивилась, не спросила просто подчинилась.

– Дыши глубже и громче, – тихо велел он. – Как будто тебе… хорошо.

Он чувствовал, как Аделин замерла у двери, как напряглась.

А теперь…

Теперь она спала рядом, прижавшись к нему щекой. Спала крепко, но тревожно, иногда вздрагивая, будто даже во сне не могла по–настоящему расслабиться. В эти моменты он гладил её, неосознанно, словно это могло помочь.

Он смотрел на неё и не понимал, как всё вышло так хорошо… и так не по плану.

Дамиан едва остановился, вырвался с усилием. Если бы пил ещё секунду, сорвался бы и хуже всего было не то, что он хотел ещё.

Осторожно, чтобы не разбудить, он откинул черные пряди ее волос и посмотрел на след укуса. Тонкие проколы на нежной коже быстро затянулись и были уже, почти незаметными.

***

Иссиль сидела у высокого окна, спина прямая, руки, как всегда, сомкнуты. Свет, пробивавшийся сквозь витражное стекло, разливался по мраморному полу холодными разводами голубого и серебристого.

Она даже не подняла глаз, когда вошёл Дамиан.

– Ты не особенно торопился, – проговорила она спокойно.

– Я не был обязан…

– …сообщать мне, что приволок в наш дом охотницу? – перебила она, с такой мягкой интонацией, что это прозвучало как пощёчина.

Она наконец подняла на него взгляд. Стальные, почти прозрачные, глаза, которые вызывали дрожь любого в Ноктурнате.

– Скажи, – произнесла она медленно. – Ты хотя бы понимаешь, что сделал?

Дамиан стоял молча. Иссиль легко поднялась. Черное платье добавляло ей еще строгости, а ее небольшой рост не мешал ей смотреть на него сверху вниз.

– Я позволила тебе делать все, что ты хотел. Играть с охотниками и людьми. Ты был даже полезен, приносил интересные сведения, смог укрепиться в Академии, – она провела пальцем по груди его рубашки, там, где ткань слегка морщилась. – Я подумала, ты наконец... остыл. Забыл ту девчонку.

Она сделала полшага вбок, проходя мимо, как кошка, огибая его, и добавила, уже откуда–то из–за плеча:

– А ты нашёл её копию.

– Они разные, – выдавил он, чуть сжав челюсть.

– Даже не сомневаюсь, – усмехнулась Иссиль.

– Что ты хочешь от меня? – прошипел Дамиан.

Она развернулась и приблизилась вновь, и её цепкий взгляд скользнул по его лицу.

– Мне просто интересно, – произнесла она, как будто делилась размышлением о погоде на завтра. – Что ты собираешься делать, когда девчонка умрёт?

Дамиан не шелохнулся, но её слова больно вошли под кожу.

– Ты ведь не глупец, – продолжила Иссиль. – Понимаешь, какую опасность она несёт, насколько всё это нестабильно? Ноктурнат не будет так рисковать.

– Живая она нам выгоднее, –