Последняя кровь - Лия Пирс

Аделин отвернулась на миг, как будто хотела сдержать дрожь, и прошептала:

– Да, что я могу сделать, находясь здесь?

– Вот и ничего не предпринимай.

Дамиан притянул её ближе. Настолько, что она чувствовала, как двигается его грудь, а дыхание коснулось её шеи. Он наклонился и вдохнул аромат её кожи.

В животе у неё завязался болезненно – сладкий узел предвкушения.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты прожила другую жизнь, – прошептал он.

***

Люсиан не сводил взгляда с танцующих Дамиана и Аделин. Не отводя глаз, он всё же слегка наклонился к Меро и Селису, сидящим рядом. Стол перед ними уже был уставлен пустыми бокалами.

– С этого дня следите за этой парочкой, – сказал он негромко. – Особенно за тем, бывает ли Дамиан у кормильцев.

– Зачем? – удивился Селис, сдвинув брови.

– Затем, что я так сказал, – бросил Люсиана.

Меро хмыкнул, откинувшись на спинку дивана.

– Даже если он питается этой девчонкой, что с того? – он пожал плечами. – Она так пахнет, что я бы тоже не удержался.

– Именно. И я не хочу, чтобы он потерял голову, – сказал Люсиан.

– Почему ты так к нему привязан? – спросил Селис, и голос его был почти равнодушным, но взгляд выдавал заинтересованность.

Люсиан чуть склонил голову вбок, словно примеряясь с ответом. Линии его лица оставались спокойными, но в глазах скользнуло раздражение.

– Он мой названный брат, – медленно произнёс он. – Что, черт возьми, здесь непонятного?

– Даже так… не слишком ли сильно ты к нему привязан? – протянул Меро, прищурившись. – Слишком эмоционально для тебя, Люсиан.

– А вы двое, – перебил он, – не кровные родственники, но шарахаетесь вместе, будто вас сшили, даже девок, небось, трахаете вместе. И умудряетесь спрашивать, почему я не хочу, чтобы мой брат подставился из– за охотницы?

ГЛАВА 41

Поздний вечер растёкся по стенам северного крыла густыми тенями, точно чернила по ткани. Тихий свет ламп не разгонял полумрак, а только подчёркивал его, делал объёмным.

Аделин стояла у окна, опершись ладонями о подоконник, и вглядывалась в темноту города. Недоверие зудело под кожей. Всё, что она слышала за последние дни, всё, что видела, что чувствовала, шло вразрез с тем, чему её учили всю жизнь. Она до боли сжала пальцы, пока костяшки не побелели. Внутри, как заноза, сидело подлое, пронзительное подозрение, что всё это – ложь.

Она почувствовала, как сзади подошел Дамиан еще до того, как он ее коснулся.

Его ладони медленно легли на её плечи, тёплые, тяжелые. Он провёл ими вдоль лопаток, вниз по дуге позвоночника, к талии и обнял, притянул её ближе. Аделин позволила. Горячее дыхание обдало её шею. Он склонился ближе и губы коснулись кожи под ухом. Острые клыки не вошли, лишь царапнули, намекая. Она судорожно вдохнула.

– Дамиан... – её голос был чуть дрожащим.

– Мм? – пробормотал он, не отстраняясь.

Горячий язык прошёлся по пульсирующей точке на её горле, и она едва не задохнулась.

– Дамиан, – настойчивее. – Что мне… предстоит сделать?

Он застыл.

Его руки на талии перестали быть ласковыми, они стали неподвижными, как застывший металл. Дамиан медленно выпрямился, грудью вдавливая её в подоконник, но теперь в этом движении не было ни грамма прежней нежности.

– Что ты сказала?.. – тихо, глухо, будто из глубины.

Аделин обернулась. Их лица оказались почти впритык.

Она могла различить всё: натянутую линию губ, пульсацию на шее, судорожное дрожание зрачков. Его темные глаза полные пепельного гнева.

– Ты думаешь… – он выдохнул, хрипло, с усилием. – Ты правда думаешь, что я всё это сделал, чтобы… использовать тебя?

– А что мне ещё думать? – голос её стал тише, но в нем сквозила неуверенность и стыд.

Дамиан отступил на два шага назад и с усилием провёл ладонью по лицу, как будто хотел стереть с себя глупость.

– Вот что с тобой делать… – выдохнул он. – Что мне ещё нужно сделать, чтобы ты перестала искать подвох?

Он шагнул ближе, почти вплотную, но не коснулся. Его взгляд был темнее ночи за окном, а лицо больше напоминало маску.

– Неужели я не достоин твоего доверия? – спросил он тихо.

– Я… – выдохнула Аделин.

– Ты можешь, – перебил Дамиан, – считать меня беспринципным монстром. Таким, каким охотники нас описывают в своих сказках.

Он повернулся к двери.

– Дамиан… – сорвалось с её губ, едва слышно.

Он остановился, но не обернулся.

– Не сейчас, – бросил он и ушел.

Звук закрывающейся двери прозвучал для нее, как выстрел. Аделин осталась стоять у окна в опустевшем пространстве, в котором ей почему – то было тесно.

Аделин опустила голову и обхватила себя за плечи. пальцы вцепились в ткань, будто это могло её удержать. Там, где ещё несколько минут назад были его руки и оставалось фантомное тепло. Тело трясло мелкой дрожью.

– Я все испортила, – шепнула она в пустоту.

Аделин прикусила губу, чтобы не выругаться или не расплакаться. Хуже всего было не то, что он ушёл. Хуже было то, что она не знала вернётся ли он и от этого было так плохо, что хотелось кричать.

ГЛАВА 42

– Да не переживай ты так, – раздался в комнате женский голос. Спокойный, лениво растягивающий слова, с интонацией человека, которому принадлежит всё, на что он смотрит. – Перебесится и вернётся. Он у меня такой.

Аделин вздрогнула и резко обернулась.

В дверном проёме стояла женщина. Красота её была безупречной до болезненности. Прямые светлые волосы каскадом спадали на плечи, кожа казалась полупрозрачной, как у фарфоровой куклы, а губы слишком алыми на фоне всего остального. Она была похожа на ангела с фрески, если бы этот ангел только что вышел