Последняя кровь - Лия Пирс

Аделин не отвечала. Ее слова не имели значения для Марса.

– Ну что ж, – процедил он сквозь зубы, – сменим тактику.

Он подошёл к ней вплотную, слишком близко, так, что она ощущала запах металла и пота, впитавшийся в его форму. Пальцы вцепились в мундир и рванули вниз. Пуговицы отлетели в стороны, звонко ударяясь о камни и исчезая в темноте. Мундир распахнулся, открывая белоснежную рубашку, давно пропитанную потом и кровью.

– Не смей… – выдохнула Аделин, но голос её был слаб, почти сломан.

Марс не ответил. Рубашка пошла следом – ткань треснула под его руками, и в следующую секунду оголённые плечи дрогнули от прикосновения холодного воздуха. Кожа покрылась мурашками, местами в ссадинах и кровоподтёках.

Аделин дернулась, но кожаные ремни крепко врезались в запястья и щиколотки, пригвоздив её к холодной, шершавой поверхности дубового стола. Доски под спиной были влажными, будто впитывали в себя крик, страх и кровь предыдущих пленников. Запах сырости, ржавчины и пота щекотал ноздри.

Марс медленно склонился ближе, и в его глазах светилось тошнотворное удовлетворение. Грубые пальцы коснулись её ключицы, как мясник касается туши, проверяя, насколько плотное мясо.

– Знаешь, Вейл… – голос Марса был неожиданно мягким. – Я тебе верю. Верю, что ты никого не убивала, но у нас тут, понимаешь ли, не суд, а обществу нужны результаты. Нужен враг. Удобный. Такой, как ты. Идеальная жертва.

Он наклонился ниже. Аделин попыталась отвернуться, но ремень на шее ограничивал даже это движение.

Пальцы Марса раздвинули рубашку. Грубая ладонь легла на грудь, сжала, не заботясь о боли или стыде.

– Смотреть на тебя такую, просто услада для глаз, – хрипло прошептал он, обводя взглядом её тело. – Как же это... красиво. Каждая баба должна испытать, что – то подобное, чтобы не забывала свое место.

Аделин стиснула зубы, в глазах застыли ярость и отвращение. Внутри всё клокотало от унижения, но страх был рядом, почти физический, липкий, как мрак, обволакивающий её тело.

Марс опустил руку ниже, проводя по животу, и вдруг…

Дверь подвала распахнулась с грохотом.

– Марс... ты страх потерял?

ГЛАВА 30

Дамиан скользнул по Аделин взглядом. Его глаза задержались на рваной ткани её рубашки, на коже, которой коснулись чужие грязные пальцы, и его черты лица в момент заострились.

– Я не подчиняюсь тебе, Хельворт. Думаешь, ты… – процедил Марс, отступая на шаг.

– Ты уже труп, – перебил его Дамиан, даже не моргнув.

– Ах, вот как? – усмехнулся Марс. – Кем ты себя возомнил, а?!

Марс рванул вперёд, врезаясь плечом, не первый раз ему приходилось вышибать строптивых. Он ударил и, будто врезался в камень. Дамиан не сдвинулся ни на шаг, только подался вперёд, встретив напор с ледяным спокойствием, и тут же схватил Марса за запястье.

Раздался противный хруст.

Боль взорвалась в руке Марса, и он с криком опустился на одно колено.

– Что за… – он резко дёрнулся, попытался вырваться, но пальцы Дамиана были, как железные тиски. Марс ударил коленом. Это позволило ему выдернуться из хватки.

Глаза Дамиана вспыхнули ярче, как у зверя, у которого отняли добычу.

Бой стал ближним, грязным, звериным. Пинки, локти, удары коленом, они обменивались ими, как плевками. Каждый пытался перехватить инициативу. Никто из них не заметил, как они зацепили стул, к которому была привязана Аделин. Она упала и сильно ударилась затылком. Теперь она могла только на слух определять, что происходит рядом с ней.

– Я тебя убью, тварь! – заорал Марс и рыском вытащил клинок.

Серебро блеснуло, описав дугу и почти задело лицо Дамиана, но он поймал лезвие голой рукой. Его кровь окропила кинжал.

Его кулак с хрустом влетел в грудную клетку охотника. Кровь брызнула изо рта Марса, но чертов ублюдок, вывернулся, и с шипением вонзил клинок прямо в бок Дамиана.

Губы вампира скривились. Он зарычал. В этот момент исчезло всё человеческое.

– Чистокровный?.. Ты чистокровный?!

– Поздравляю, Марс, – прошипел Дамиан.

Он схватил руками горло Марса, прижал к стене и поднял его, будто он ничего не весил. Тот захрипел, забился, но попытался выцарапать себе воздух. Лицо его залилось пятнами, а руки задёргались.

– Какой рукой ты её тронул? – рыкнул Дамиан. – Правой?

Он медленно, с мучительной точностью, сдвинул хватку вниз – вцепился в плечо Марса. Тот только забился сильнее.

Марс захрипел. Это было всё, что он мог издать.

– Правой, значит, – прошептал Дамиан.

Резким движением он вырвал эту руку.

Сухой хруст, рёв боли, всплеск крови, и конечность, от плеча до пальцев, оказалась в руке вампира. Марс захрипел с новой силой, тело его выгнулось дугой. Он не умер сразу.

– Этой? – прошептал Дамиан, сжимая оторванную руку, как чужую игрушку. – Ей ты касался её груди? Сжимал?

Он бросил конечность на пол, как грязный мусор.

– Мерзкий... ублюдок, – выдохнул Марс. – Тебя... убьют…

– Да, сдохни ты уже, – выдохнул Дамиан.

Он в последний раз ударил Марса со всей нечеловеческой яростью. Череп охотника с глухим треском врезался в каменную стену.

Тело обмякло и скатилось вниз, оставляя за собой кровавый след, тянущийся по серой кладке.

Дамиан стоял над ним, тяжело дыша. Серебро в боку жгло, как раскалённая игла. Кровь пропитывала рубашку и капала на пол.

Он пошатнулся и опустился на одно колено. Рука сжалась в кулак.

Надломленный вздох Аделин будто заставил его вернуться его в реальность.

Дамиан поднял голову. Он посмотрел на неё затуманенным болью взглядом. Аделин лежала на грязном полу, а кожаные ремни продолжали врезаться в запястья.

– Прости, – хрипло выдохнул он, с трудом поднявшись.

Он шатался, но всё равно подошёл. С трудом, словно каждая капля силы вытягивалась из остатка воли.

Ловкость пальцев ушла, но стиснув зубы Дамина, справлялся. Он сдирал застёжки, пока не освободил её.

Аделин не шелохнулась, смотрела на него расширенными глазами, в которых бушевали ужас и облегчение.

Он осторожно коснулся её плеча, будто проверяя, не испугается ли она.

– Всё, – тихо сказал он. – Он не тронет тебя больше. Никто не тронет.

– Ты… ты ранен, – сглотнула Аделин.

– Не важно, – он снова сжал зубы, освобождая ремни на её лодыжках.

Последний ремень упал на пол с глухим щелчком. Аделин поднялась, не веря, что может двигаться. Дамиан подал ей руку.

–