Главное – любить - Наталия Веленская

— Да, к такому жизнь тебя явно не готовила, — не удержавшись, хмыкнула я. Словно в подтверждение моих слов к стоявшему неподалеку мусорному баку подошёл мужчина, с виду очень смахивающий на бездомного, и усиленно начать громыхать пустыми бутылками.

— Лиз, давай пойдём в машину и попробуем продолжить разговор там. Мне кажется, здесь не самое удобное место для философии…

Разумное предложение Саши тонет в вое полицейской сирены. Молча поднимаюсь и следую к одиноко стоявшему в стороне чёрному шведскому монстру. Я слишком устала для дальнейших препирательств. А раз Корсаков вызвался сегодня побыть моим извозчиком, пускай доставляет меня до дома.

Саша также молча открывает передо мной дверь и помогает усесться.

— Лиз, может скажешь нормально, почему между нами ничего не может быть? — задаёт сразу же в лоб вопрос Корсаков, как только садится в салон. — С несуществующими парнями и мужьями мы вроде разобрались. Так что ещё?

— Эмм… потому что я не хочу? — отвечаю я, но не могу скрыть в голосе вопрошающих ноток.

Корсаков удивлённо вскидывает брови:

— Да? И почему ты не хочешь? Должна же быть какая-то причина?

— Да много причин…

— Огласи весь список сразу, пожалуйста.

«Первая причина — это ты-ы-ы». Всплыла так не кстати строчка из заезженной песни. Чёртов Николаев, вот только тебя не хватало сейчас в моей голове!

— Саш, я тебе ещё при первой встрече говорила, что я ни с кем не знакомлюсь. Я ещё не до конца отошла от прошлых отношений. И поэтому не хочу начинать ничего нового.

— Значит, есть ещё чувства? — внимательно смотрит на меня Корсаков.

— Чувства? — переспрашиваю я, скорее саму себя. К такому вопросу я не была готова. Рассказать, что было тяжёлое расставание — да. Но мои чувства к Лёшке? Даже рассуждать об этом при Корсакове для меня было дико и неправильно. Любовь к Гордееву уже давно сошла на нет, но под этим пристальным взглядом я невольно начинала сомневаться в своих собственных чувствах и ощущениях.

— Да, чувства. Знаешь, обычно, бояться пробовать новое, если чувства ещё живы. Или если в глубине души надеются, что можно что-то вернуть.

— Нет, чувств уже не осталось, — медленно отвечаю я. Перевожу взгляд на Сашу, но он сидит с непроницаемым лицом, по которому совершенно ничего нельзя прочесть. — Но расставание далось мне довольно тяжело.

— И поэтому страшно впускать новых людей в свою жизнь?

Надо же, какие мы догадливые. Молча киваю в ответ.

— С одной стороны, я тебя понимаю. Но, скажи-ка мне, Лизавета… неужели тебе не жалко?

— Чего?

— Тратить своё время впустую вместо того, чтобы наслаждаться жизнью? Ведь если не сейчас, то когда? — философски подмечает Саша.

И следом добивает меня своим вопросом:

— Он ведь просто живёт дальше? Тот, кто разбил тебе сердце?

Мне кажется, из моих лёгких разом выбили весь воздух, и я забываю, как дышать.

— Почему ты не можешь? Просто жить дальше.

Почему он читает меня, как раскрытую книгу? Читает с лёгкостью всё то, что я так упорно зашифровывала? Возрождает из пепла сожжённые страницы. Меньше всего я сейчас ожидала попасть на сеанс психоанализа к господину Корсакову, чтобы мне вот так бесцеремонно перетряхивали самые потаённые уголки моей души.

Да, в душу я никого больше не собиралась впускать. Вполне хватило Гордеева, который сначала поселился там, а потом отломил частичку моей души и забрал с собой. Все знают такое понятие, как разбитое сердце. Но почему никто не говорит, что ещё и душа после предательства меняется необратимо? Потому что какая-то её часть просто навсегда отмирает. И на этом месте образовывается пустота.

В привычном для всех понятии Лёша меня не предавал, ведь он мне не изменял. Но как можно называть ещё поступок, когда любимый человек просто отказывается от тебя и вычёркивает из своей жизни? Выбрасывает тебя, как ненужный башмак? Как будто все годы, что мы были вместе, это чистой воды недоразумение, которое наконец-то закончилось. А без меня его жизнь стала только лучше и заиграла яркими красками…

Я сглатываю скопившеюся боль и обиду, которая никак не хотела покидать моё сердце даже спустя столько времени. Нельзя показывать свою слабость. Усилием воли я моргаю, чтобы отогнать прочь непрошенные слёзы. Он ведь специально хочет меня задеть и вывести на эмоции. Чтобы… чтобы я захотела попробовать двигаться дальше? С ним? Он сейчас, как опытный бизнес-стратег пытается отыскать для меня мотивацию?!

Пора бы уже и его немного выбить из седла. Почему это я одна тут отдуваюсь за десятерых в своём моральном дискомфорте?

— Саш, зачем тебе это?

— Что именно?

— Пытаться помочь мне жить дальше? — нервно разглаживая несуществующие складки на джинсах и поднимаю глаза на Александра третьего. — На свете миллион девушек. Зачем тебе именно я?

Глава 4

Корсаков не сводит с меня внимательного взгляда, будто ещё не все успел прочесть по моему лицу. Сейчас я не против побыть открытой книгой. Сиди, читай. Я всё знаю, мне больно, и не надо всех этих игр.

Ведь ещё не поздно сказать правду.

— Не стоит искать логики, там, где её нет, — наконец говорит он, разрывая мучительную тишину.

Не признался.

— Поверь, со мной тебе будет довольно сложно. Это не стоит того, — горько улыбаюсь в ответ.

— Может позволишь мне самому решать?

— А ты значит из тех, кто не привык к отказам? — саркастически поднимаю бровь, кидая короткий испепеляющий взгляд.

— Когда они необоснованны? Нет.

— Что значит не обоснованы?

— То и значит, — Корсаков легонько щёлкает меня по носу. От такой наглости я на секунду даже впадаю в ступор. — Я прекрасно вижу, что я тебе нравлюсь…

— Самомнение у тебя, конечно…

— Хорошо, давай скажем по-другому — я тебе интересен. И это факт, который глупо отрицать.

— Ладно, ты мне не противен. Признаю.

— Спасибо за крошки с барского стола, — хмыкнул Корсаков на моё заявление. — Вот про это я и говорю. Есть факты, а есть какие-то твои заморочки, сомнения. Если их убрать, поверь, всё будет не просто хорошо. Всё будет замечательно!

— Ты ни в какой секте не состоишь случайно? А то ты какой-то уж слишком жизнерадостный, — с сомнением в голосе протянула я.

— Лиза!

— Что Лиза? Корсаков, чего ты от меня хочешь?!

— Давай попробуем.

— Что?

— Быть вместе. Ты и я, — Саша вновь берет меня за руку, и я как в замедленной съёмке наблюдаю, как он переплетает наши пальцы.

Змей. Змей искуситель. Причём профессиональный! Ведь даже