На обломках счастья - Татьяна Александровна Захарова

обратно с тазиком пирожков. – Смотри, какие красивые пирожки у нас получились.

- Да, действительно, красивые, - Арон отступил на шаг от меня и принялся с особой внимательностью рассматривать детскую стряпню.

- Софи, солнышко, - обратилась я к дочери. – Мне сейчас нужно бежать в больницу, а ты, пожалуйста, пригляди за папой, пока меня не будет.

- Хорошо, мам, - серьезно ответила Софи. – Обязательно пригляжу.

Арон весело хмыкнул, а я, наклонившись, чмокнула дочку в щечку. А после повторила этот трюк и с мужчиной, ловко уцепив его за воротник.

- Смотрите, не балуйтесь сильно без меня, - наказала я, выскользнув из объятий мужа. И тут же поставила условие. – Только со мной за компанию.

Софи рассмеялась, а я, послав ей воздушный поцелуй, выбежала за дверь. Прикрыв оную за собой, я закрыла глаза и устало прислонилась к ней спиной. И все-таки это сложно.

- Пани Аннели... Гаррах, - позвал меня Войтек, с явным усилием добавив фамилию к моему имени. Он явно сейчас старается соблюсти все приличия. – Давайте, я вас довезу до Ратуши, чтобы вы точно не опоздали.

Кивнула, понимая, что нам надо поговорить. Капитан открыл для меня переднюю дверь, и опять я не стала спорить. Комок мешал говорить. Скользнула на сидение и уставилась в окно, пытаясь собраться с мыслями.

Машина тронулась в путь, и Войтек первым решил нарушить молчание.

- Ты можешь не рассказывать мужу о Барге, - тихим голосом предложил он. - Никто из моих подчиненных не проговориться о ребенке.

- Отчего такая уверенность? – с тусклым любопытством уточнила я.

- Никто не посмеет тебя оскорбить после того, как ты спасла солдат.

Усмехнувшись, я покачала головой.

- Проговорятся, не они, так Софи или мальчишки. Да и не хочу я ничего скрывать от Арона. Сама все расскажу, сегодня же вечером, -твердо закончила я. И если реакция будет бурной, сразу попрошу развода. Черт, надо было все-таки узнать, при каких условиях его можно получить. И с кем остается ребенок... Покачала головой, уже начиная переживать за Софи. Как она к этому отнесется? Дети всегда очень болезненно переживают развод родителей.

- И обо мне расскажешь? – глухо уточнил Войтек, пытливо взглянув в мои глаза.

- Не знаю, - призналась я. Впрочем, выбора у меня все равно особого нет. О нашем с капитаном романе уже все местные кумушки шепчутся. Я обхватила пальцами виски, прикрывая ладонью глаза. Но если я и о Войтеке сегодня расскажу, то буду выглядеть блудницей в глазах Арона. А это несправедливо по отношению к Аннели, она бы на Войтека никакого внимания не обратила. – Не уверена, - пробормотала я и, взглянув в глаза капитана, спросила. – А стоит?

Войтек снова на пару мгновений отвлекся от дороги, взглядом выражая недоумение.

- Вы же Арону ничего не рассказали, пан капитан. - Я не хотел тебя скомпрометировать.

- Но при этом жаждете, чтобы я это сделала сама? – этот вопрос вырвался сам по себе. Просто не успела вовремя прикусить язык. Войтек ведь сам должен понимать моё положение и как вся эта история будет выглядеть в глазах Арона. Сначала Барг, потом Войтек...

Твою матрешку, ну почему я позволила себе увлечься капитаном? Я же много раз убеждала себя, что нельзя, что надо дождаться официального подтверждения гибели Арона. И все же не уследила за глупым сердцем. Уткнулась лицом в ладони, с трудом подавляя всхлип. Как же больно?!

– Господи, ну почему я позволила себе влюбиться?! – простонала я. И тут же осеклась, осознав, что я сделала. В одном предложении я умудрилась дважды проговориться. Здесь есть Боги, но нет Господа.

Войтек резко затормозил и посмотрел на меня. Я же огляделась, чтобы понять, как далеко мы от Ратуши. Если что буду спасаться бегством. А вон там центральная площадь.

- Аннели, - позвал меня мужчина шепотом, пытаясь поймать мой взгляд. – Это правда?

- Войтек, я замужем, у нас с Ароном дочь... – зачем-то напомнила я ему. Или себе? – Я не имею право на эти чувства. Поэтому просто забудь то, что услышал. Так будет лучше.

- Аннели, ты забыла наш разговор под дождем? Я обещал, что буду бороться за наше счастье, даже если твой муж вернется, - он ласково улыбнулся и дотронулся до моей щеки. – До этого я не вмешивался только по одной причине: думал, что ты любишь Арона. Ты ведь его так ждала...

Покачала головой, пытаясь подобрать такие слова, которые удержат его от поспешных действий.

- Дай мне несколько дней, Войтек, - попросила я. – Я сама ещё не понимаю, как жить дальше. – Мужчина явно хотел что-то возразить, но я жестом остановила его. И задала вопрос, который не давал мне покоя. – Ты говорил, что подавал запрос в штаб по поводу моего мужа. И его последнее место службы было на твоей заставе.

- Твой муж, как оказалось, служил в секретном подразделении. Сбежав из плена, он каким-то чудом сумел выйти на наших разведчиков. Присоединился к ним. Шпионил, осуществлял диверсии, выкрадывал нужные документы, убивал...

- Перестань, Войтек, - попросила я устало. – Арон сделал всё возможное для нашей победы. Он – герой, как и все остальные наши защитники.

- Он ничего не сделал, чтобы вас спасти, - прошипел капитан гневно.

- Значит, не мог, - твердо закончила я. – Мне надо идти, Войтек.

Я торопливо вылезла из машины и бегом устремилась в больницу. Выделенное мне время уже закончилось, когда я вбежала в операционную. Поспешно накинула халат, помыла руки, кидая на целителя виноватые взгляды. Прикрыла на минуту глаза, чтобы взять себя в руки. Все проблемы надо оставить за пределами операционной. Хирург должен быть полностью сосредоточен на операции, ведь от него зависят жизни пациентов. Я понимала, что здесь целитель не допустит серьезных промахов, но сама не могла себе их позволить. А вот уволить пан Томек сможет.

Вытерев полотенцем руки, я натянула перчатки и подошла к операционному столу. На столе лежал уже полностью обнаженный мужчина с осколочными ранениями ног и живота. Похоже, он тоже недавно наступил на мину.

- Опоздали на три минуты, - строго произнес пан Томек. И я кивнула в ответ. – Вытяните руки вперед.

- Что? – переспросила я.

- Вытяните вперед руки, - повторил целитель терпеливо. И я послушалась, с радостью отмечая, что